Номинирование Скорсезе было легко понять в свете сильного фильма, и это объясняет, почему Академия предпочла заявить «Письма», а не «Флаги». Клинт когда-то был изгоем Академии, но со времени его взрывного проникновения в ряды Академии с фильмом «Непрощенный» его социальный и отраслевой образы слились, и, по словам редактора Variety Питера Барта, он стал старейшим государственным деятелем Голливуда. Между тем Скорсезе продолжал оставаться стареющим и вызывающе независимым «плохим парнем» киноотрасли. Подобно «фильму без пленки», оскаровские награждения были скорее историями с моралью и учетом экономических побед и почти всегда следовали стандартным правилам, по которым отрицательный герой редко завоевывает девушку или, в данном случае, «Оскар». Однако в этом году во всей киноотрасли возникло ощущение, что Скорсезе сделал свой лучший фильм – и он превосходит «Флаги наших отцов». В то время как телевидение взяло на себя жанр криминала и сделало из него собственный нескончаемый источник побед добра над злом, фильм Скорсезе вышел за границы обыденности, чтобы воздействовать на динамику морально-психологического состояния зрителей. А Клинт тем временем сделал еще один фильм о войне. Какими бы хорошими ни были его фильмы (а только немногие консервативные члены Академии думали, что они хороши), в знак уважения к Клинту они номинировали другой его фильм, который никто не видел. Таким образом они гарантировали, что по крайней мере на этот раз Скорсезе сможет выиграть. Другими участниками конкурса на лучший фильм, которые по всем опросам зрителей и экспертов имели мало шансов на победу, являлись «Вавилон» (режиссер Алехандро Гонсалес Иньярриту), «Маленькая мисс Счастье» (Джонатан Дэйтон и Валери Фэрис) и «Королева» (Стивен Фрирз).

Трое из самых влиятельных режиссеров Голливуда – Фрэнсис Форд Коппола, Стивен Спилберг и Джордж Лукас – собрались на сцене, чтобы объявить лауреата премии за лучшую режиссуру. Коппола и Лукас в 1970-е годы стали частью нового, оригинального кинематографического движения в Сан-Франциско, которое помогло изменить восприятие американского кино в период перехода американской киноиндустрии от доминирования студий к росту роли крупных независимых фильмов. Три титана собрались вокруг микрофона и выдали несколько обязательных и предсказуемых, «запатентованных» образцов оскаровской болтовни («Лучше давать, чем получать… хотя когда как»), получая в ответ бесконечные аплодисменты. Затем они наконец как-то ухитрились прочитать имена номинантов на звание лучшего режиссера. Когда Коппола прочитал имя Скорсезе, аудитория разразилась восторженными рукоплесканиями, которые были по крайней мере вдвое громче, чем аплодисменты, адресованные остальным участникам. Когда же он огласил имя Клинта, зрители покорно зааплодировали. Руис, великолепно выглядевшая в своем рубиново-красном платье, с сережками, свисающими, как гигантские блестящие сталактиты, с любовью улыбалась мужу и с энтузиазмом хлопала в ладоши. Клинт, рот которого подергивался, когда он жевал жвачку или закусывал губу, никогда не отводил взгляда и целенаправленно, прямо смотрел на сцену.