Шофер ловил приемником нужную ему музыку, чтобы она поспевала вместе с автобусом: сто километров в час. Чтобы она, как апрельское утро, бодрила.

И вдруг в самом начале ясного дня завьюжило, завило. А мне еще после автобуса нужно на грузотакси... К вечеру нельзя стало проехать ни одним проселком. Все рейсовые машины остались стоять на автобусной станции. Дожидаться ведреной погоды нельзя: времени в обрез. Попутных тоже нет. Двинул пешком. Сорок два километра до Круглой Горки, до моих токовищ, до вальдшнепиной тяги.

Пускаться в пеший путь мне было неохота. Но стоило только пойти — и мокрая вьюга уже на пользу, лицо умывает и прохлаждает.

Речки, ручьи говорят. С машины их не слыхать. Берега забелели, и вода стала кромешно-черной, только дно местами оранжево на просвет.

Елки стоят, будто постные монашенки, плечики-ветки опущены. И вдруг: швырк! Ветка — живая, скинула снег, зыбается на свободе.

У сосен умыты бока.

Снегири распушили грудки в снегу. Снег мягонький, молодой.

Снег прилегает к мокрой земле и гибнет. Воздух парной. Все сумеречно и живо, все тужится, будто вздыхает.

Мне идти вначале легко, а потом — ночь, и уже нет снега, все развезло, насклизло, плохо идти.

...Первая изба деревни показалась черным-черна, выдала себя точно обрезанным параллелограммом крыши. Я пошел к этой первой избе и сел на крылечко.

Было слышно, растворили дверь в сени. Голос хрипатый, не прокашлялся человек после курева:

— Кого нелегкая носит?

Я сказал громким голосом:

— Это что за деревня, папаша? Я в Круглую Горку иду.

— Еще семь километров тебе иттить. Если логом пойдешь. Да. А этта не Круглая Горка. Озерешно у нас деревня называется.

Хозяин замолк, но дверь не притворил, постоял так в темных сенях, наконец нерешительно молвил:

— Заходите в избу-то. Немалый конец иттить.

Мне только это и надо.

...В избе радио говорит. Русская печка присадиста, велика, век ей стоять. Хозяйка руки под передник сунула, глядит на меня и щурится от белого сильного света голой лампочки на шнуре. Заметно, что стоять без дела хозяйке несвычно, поясница не приучена.

Я не помню, какое лицо было у хозяйки, какая у нее кофта и что на ногах: валенки, туфли...