Вот и день завтрашний решился. Всё-таки не маяться в ожидании. И она берётся укладывать вещи для поездки, чтобы завтра вечером не собираться в спешке.

* * *

Они сидят в большом гостиничном номере. Двое мужчин и две женщины. Стеклянный чайник с золотисто-красным чаем, сыр и фрукты в вазе почти забыты. Разговор то вспыхивает, и все начинают говорить разом, то вдруг затухает почти на полуслове, и каждый задумывается о своём.

Первые секунды неловкости, когда в холле гостиницы Валентине навстречу шагнул высокий подтянутый седой господин, уже позади. Непонятно как, но она тогда сразу узнала в нём Тиля и вдруг смутилась, вспыхнула, не зная, как поздороваться… испугавшись, что он видит её такой постаревшей… не понимая, что делать с нахлынувшими невесть откуда слезами. Тильман тоже замешкался, хотел было протянуть руку, но потом решительно шагнул вперёд и обнял её.

— Вальхен!

Так и стояли они посреди холла, обнявшись, даже не пытаясь что-то сказать, будто заново узнавая друг друга — не глазами, не словами, на ощупь, привыкая, боясь увидеть, что сделали с ними прошедшие сорок пять лет. Так и стояли, пока со стуком не открылись двери лифта и вихрем не налетела на них плотная коренастая дама с медно-рыжими кудрями.

— Вальхен! Моя Вальхен! Мы дождались!! Какое счастье!

— Боже, Лизхен, это ты?!

Позади Лизбет улыбался и ждал, пока утихнет пыл младшей сестры, высокий крупный мужчина, похожий на классического профессора из книжек — только без бородки: в больших квадратных очках, с лысеющей со лба головой и проседью на рыжеватых висках.

— Ли-из, теперь моя очередь обниматься, — сказал он наконец, и опомнившаяся Валентина шагнула к нему.

— Себастьян?

— Басти, с твоего позволения… Когда это ты звала меня полным именем, Вальхен? — Он сгрёб её в охапку и, бесцеремонно подняв над полом, покружил.

Валентина радостно обнимала Лизбет и Себастьяна, смеясь и плача и уже не стыдясь своих слёз, но взгляд её всё время возвращался к Тилю, будто она не верила, что он здесь.

Окружающие с любопытством поглядывали на группу немолодых людей, бурно восклицающих что-то по-немецки.

Номер для Валентины был заказан, но она даже не стала туда заходить, чтобы оставить сумку. Басти предложил пойти в гостиничный ресторан. Валентина робко сказала, что, может быть, лучше не на людях… может, где потише. Вот в парке рядом… Тиль немедленно забрал у Вали сумку, сказал несколько слов портье, что-то про закуски, и повёл всех в свой номер.

* * *

— Вальхен, расскажи о себе. Как ты живёшь? Ты ещё работаешь или уже на пенсии? — Лизбет не потеряла способности задавать сто вопросов сразу. — Кто ты по профессии? Ты же хотела стать врачом?