Я сгорбился и перебежал к задней двери, ведущей в кухню. Трясущимися руками вставил ключ в замочную скважину, проклиная себя за шум, который мог насторожить отца, если тот находился внутри. Едва дыша, я отпер дверь и включил свет.

На кухонном столе высилась пирамида из консервных банок.

Утром, когда я уходил на работу, ее там не было.

Предупреждение от отца.

Я отскочил, наткнувшись спиной на заднюю дверь, и упал на крыльцо. Боясь, что отец может выскочить из темноты и застрелить меня или зарезать, я поспешно вскочил на ноги и бросился к машине.

Руки у меня тряслись так, что я не сразу смог открыть дверцу. Забравшись в «Мустанг» и запершись изнутри, я ощутил себя в относительной безопасности. Я выжал педаль газа, и машина сорвалась с места. Колеса отчаянно заскрипели, когда я влетел в поворот, едва не задев другие машины, припаркованные у тротуара. Проехав несколько миль, я свернул в незнакомый район и остановился в темноте, подальше от уличных фонарей.

О чем я только думал, когда решил вернуться домой! Это была громадная ошибка — и она могла стать фатальной. И зачем я потом летел по дороге, словно маньяк? Нет, так дальше нельзя. Надо успокоиться и как следует все обдумать.

Я откинул спинку сиденья, лег, закрыл глаза и скрестил на груди руки, чтобы унять дрожь. Я вспоминал издевательства, которым подвергался в Болотном поселке — красных муравьев, бутылки от кока-колы, петарды, — и они казались мне детской игрой по сравнению с моей нынешней ситуацией. Потом я подумал о Гилберте — как отец учил меня драться, чтобы дать ему отпор.

Я выпрямил спину. Отец, скорее всего, подумал, что я помчусь прямиком в Хаттерас, чтобы подкараулить его там. Что я слишком испугаюсь, обнаружив следы его вторжения в мой дом. Интуиция подсказывала мне, что он в Бетесде и до пятницы в Хаттерас не поедет.

За полчаса я добрался до Бетесде и припарковался в полумиле от отцовского дома, где и сам жил, когда заканчивал старшую школу. Я находился на знакомой территории. Я знал все про другие дома, стоявшие в том же проулке, помнил про фонарь в конце подъездной дорожки и, что самое главное, хорошо ориентировался в тропах, уходивших далеко в лес.

Я забежал в соседский двор и прокрался к отцовскому участку. В тени старых дубов и сосен я лег на живот и пополз к границе его территории, чтобы заглянуть в гараж.

Я был прав. Отцовский «Форд Капри» оказался на месте. Машина Моны отсутствовала, и это означало, что она, вероятнее всего, в Хаттерасе — больше она никуда не ездила.

Уже перевалило за полночь, а отец планировал убить Мону в субботу, поэтому у меня оставалось всего двадцать четыре часа, чтобы его остановить. От этой мысли меня вырвало, в точности как тогда, в резервации, когда я увидел обезглавленное тело, и при виде трупа в Западной Виргинии.