Всё это – присказка. «Захудалый род» делится на две части (их было бы больше, но Лесков не пожелал дописывать хронику из-за ссоры с Катковым, о которой речь впереди). В первой части Лесков создает идиллию, волшебное царство идеальных людей, любуясь и восхищаясь красотой каждой описываемой им души. Завершается она выразительной сценой. В Петербурге удалось обманом переодеть Рогожина в новый костюм, он стоит перед зеркалом и любуется собой, а все остальные исподтишка им любуются:

«Это была живая картина к той сказке и присказке: полусумасшедший кривой дворянин, важно позирующий в пышном уборе из костюмерной лавки, а вокруг его умная, но своенравная княгиня да два смертно ей преданные верные слуги и друг с сельской поповки. Это собралась на чужине она, отходящая, самодумная Русь; а там, за стенами дома, катилась и гремела другая жизнь, новая, оторванная от домашних преданий: люди иные, на которых страна смотрела еще, как удивленная курица смотрит на выведенных ею утят»665.

«Это была живая картина к той сказке и присказке: полусумасшедший кривой дворянин, важно позирующий в пышном уборе из костюмерной лавки, а вокруг его умная, но своенравная княгиня да два смертно ей преданные верные слуги и друг с сельской поповки. Это собралась на чужине она, отходящая, самодумная Русь; а там, за стенами дома, катилась и гремела другая жизнь, новая, оторванная от домашних преданий: люди иные, на которых страна смотрела еще, как удивленная курица смотрит на выведенных ею утят»⁶⁶⁵.

Во второй части «Старое старится – молодое растет» Лесков показывает, как и почему описанная им утопия обречена на разрушение и гибель.

Вдовье положение, состояние и врожденные душевные силы позволяют княгине Протозановой быть совершенной. Но, как и у любого мифологического героя, у нее находится уязвимое место, в данном случае – дети: их надо воспитывать, готовить к жизни в обществе. Когда-то против собственной воли она отправила дочь в Смольный институт и навсегда утратила с ней внутреннюю связь. Она еще надеется воспитать сыновей в своем духе и находит идеально подходящего для этой задачи Мефодия Червева. Рекомендацию Червеву дает Дмитрий Петрович Журавский – тот самый «статист» и «аболиционист», сторонник отмены крепостного права, что повлиял на Лескова в период его киевской молодости. Теперь введенный в круг вымышленных персонажей Журавский отвечает княгине на расспросы о Червеве, с которым близко знаком.

«– Это удивительный человек. – Да, он – человек. – Что вы думаете, если я попрошу его взяться за воспитание моих детей? – Я думаю, что вы не можете сделать лучшего выбора, если только… – Что?.. Вы мне скажите откровенно. – Если вы не хотите сделать из ваших сыновей ни офицеров… – Нет. – Ни царедворцев… – О нет, нет, нет, – и бабушка окрестила перед собою на три стороны воздух. – А если вы желаете видеть в них людей… – Да, да; простых, добрых и честных людей, людей с познаниями, с религией и с прямою душою. – Тогда Червев вам клад, но… – Что еще? – Червев христианин. Говорившие переглянулись и помолчали. – Это остро, – произнесла тихо княгиня. – Да, – еще тише согласился Журавский. – Настоящий христианин? – Да. – Желаю доверить ему моих детей. – Я напишу ему»666.