«…С полной душою мерзости и отвращения извещаю тебя о твоих делах…»¹⁰²⁹

Потом, при публикации, Андрей Николаевич аккуратно вырезал подобные ужасные фрагменты. В книгу они не попали, но в сердце горели, кажется, всегда. Масштаб дарования писателя Лескова он осознал совсем не сразу и, судя по всему, так же медленно, постепенно его прощал. После революции, в 1919 году, Андрей Николаевич опубликовал первые воспоминания об отце¹⁰³⁰. Всерьез погрузиться в написание биографии он пока не мог – всё еще был занят службой.

А. Н. Лесков с 1919 по 1929 год служил в штабе пограничных войсках ВЧК – ОГПУ. В 1922–1923 годах он разработал «Инструкцию службы охраны государственной границы пограничными войсками ГПУ Петроградского пограничного округа». Этот документ, регламентирующий поведение пограничников, лег потом в основу «Временного устава службы пограничной охраны ОГПУ» (1927). Несколько лет советские погранвойска жили по правилам, составленным сыном человека, ненавидевшего границы и ограничения.

Параллельно Андрей Николаевич преподавал в Высшей пограничной школе ОГПУ. Курсанты его любили – за острословие, широкий кругозор, пословицы и поговорки, которых он знал бессчетно и сыпал ими на русском, украинском и польском: «На занятия Лескова, как правило, собирался весь командный состав курсов, его любили послушать. В перерывах и по окончании занятий Андрея Николаевича долго не отпускали. Он всегда был окружен плотным кольцом курсантов, которые донимали его самыми разнообразными вопросами, и он никогда не оставлял их без ответа»¹⁰³¹.

Летом 1929 года 54-летний А. Н. Лесков был по инвалидности уволен в отставку со статусом персонального пенсионера, данным ему за заслуги – видимо, за составление всё той же «Инструкции…».

Скорее всего, выход в отставку Лесков-сын воспринял как освобождение от рутины. Персональная пенсия позволяла не думать о хлебе насущном и заняться, наконец, главным – книгой об отце.

Память о когда-то известном писателе на глазах скудела. Еще в 1924 году Андрей Николаевич жаловался известному филологу Борису Михайловичу Эйхенбауму: «21/11/25 г. исполняется 30 лет со дня смерти Лескова. Видно, он (юбилей. – М. К.) пройдет немотно. Если бы не служебное тягло, кормящее меня не редакционно, а срочно и спешно, с какою духовной радостью занялся я подготовкой хотя небольшой памятки! Но нет ни времени, ни средств, ни доброхотов. Поистине этому имени продолжает не везти, как не везло при жизни. Роковая судьба. Горькое чувство»¹⁰³².

Когда служебное тягло было наконец сброшено, Лесков-младший начал многолетнее восхождение на гору памяти об отце – составление «подлинной летописи» его «трудов и дней»¹⁰³³. Эта работа велась и раньше, но теперь стала двигаться намного быстрее.