Приговорили к расстрелу.

Где-то за толстыми, непроницаемыми стенами тюрьмы кипела жизнь, пестрели лозунгами стены цехов. Поднятый Александром Косаревым комсомол строил дороги и порты, пробивал тоннели для метро, учился летать и прыгать с парашютом. Рвался на войну в Испанию. Соревновался, спорил и пел. Совершал подвиги с именем Сталина на устах. Казалось, никто ни в чем не сомневался.

Косарев? Пикина? Горшенин? Поделом! Оторвать собачьи головы врагам!

По безбрежным просторам страны прокатилась волна комсомольских собраний, митингов, гремели грозные резолюции: комсомолец, помни, враг подстерегает повсюду! Учиться сталинско-большевистской принципиальности у товарища Мишаковой!

Смерть предателям — и точка!

На Лубянке после лейтенанта Аршадской перед Пикиной предстал Кобулов Богдан Захарович, начальник следственной части НКВД, комиссар госбезопасности.

Желтые волчьи глаза, почти как у вождя. Его потом расстреляют, уже при Хрущеве.

— Мы тут готовим молодежный процесс. Вам нужно выступить и рассказать, как вы, девушка из рабочей семьи, докатились до такого безумия — участия в организации, направленной против партии? Вас Косарев вербовал?

Пикиной временами казалось, что она теряет сознание.

— Поймите, Пикина, ни у кого бы из вас волос с головы не упал, если б не прямая санкция Сталина! Мы тут с вами такое можем сделать! А отвечать не будем!

Стойки, побои, психические атаки, 240 дней одиночки.

Однажды Пикина сказала — впрочем, похожие слова мог бы произнести и мой дед, Александр Косарев, они были и остались людьми своего времени:

— Я часто вспоминала Ленина, с какой стойкостью он переносил царские тюрьмы. Нам еще в ЦК комсомола приходилось иногда через Коммунистический интернационал посылать товарищей на нелегальную работу за границу. Думала о них и внушала себе: мобилизуйся. Надо было отречься от себя, себя не жалеть!

Она вспоминала Ленина… «С какой стойкостью» Ильич переносил «царские тюрьмы» хорошо известно, особенно ссылку в Шушенском. Но что мы хотим? Пикина человек своей эпохи. Они были такими, они так думали, это не поза, не фрондерство — образ мыслей.

Но героев и трусов, людей чести и негодяев, умных и глупых — всех, если они попали в лапы НКВД, ждало Особое Совещание.

Его создали после смерти Кирова в 1934 году, и вот что написали в постановлении ЦИК СССР: «При Народном комиссаре внутренних дел СССР организовать Особое Совещание, которому на основании Положения о нем, предоставить право применять в административном порядке высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовых лагерях на срок до 5 лет и высылку за пределы СССР».