ВОПРОС. Почему же вы путем недозволенных методов пытались выбить из нее показания?

ОТВЕТ. Если б я не делал того, что приказывали Берия и Кобулов, то оказался бы там же, где она.

После этого Валентина Федоровна попросила следователя разрешить ей задать несколько вопросов Шварцману. И он согласился.

Дело в том, что даже в 1950-е годы ходили противоречивые слухи о судьбе Косарева. Например, утверждали, что он жив.

ПИКИНА. Правда ли, что Косарев жив, отбывает наказание в лагере и работает при этом в бане?

ШВАРЦМАН. Нет, это неправда. Косарев расстрелян 23 февраля 1939 года.

ПИКИНА. Какая последняя просьба была у Косарева, когда он находился в камере смертников?

ШВАРЦМАН. Косарев вызвал меня, попросил бумагу и карандаш. Я ему дал. Он написал заявление на имя Сталина, где сообщал, что он ни в чем не виноват, просил создать комиссию в ЦК партии, чтобы пересмотреть дела, сфабрикованные против комсомольских работников. Это заявление Косарева я отнес Берии. Ознакомившись с заявлением, Берия стал на меня кричать: «Что он, с ума сошел? Чтобы я об этом доложил Сталину?!» В порыве гнева он разорвал заявление Косарева в клочки, бросил в корзину, сказав: «Вот ему ответ!»

Присутствовала Валентина Федоровна и на суде, как свидетель, где Шварцман признал себя виновным и вновь со слезами просил прощения у Пикиной «за всё, что пришлось ей пережить».

…Когда исчезают, растворяются тени мучителей, доносчиков и палачей, хочется поскорее захлопнуть вслед могильные плиты, развеять прах, но так, чтобы не попал на подходящую почву: не ровен час, полезут новые всходы.

Как надеялись они, палачи, будучи при власти, что жертвы их останутся в нашей памяти лишь как «враги партии и народа»!

— Пройдет время, — восклицал Вышинский, произнося речь по делу правотроцкистского блока в марте 1938 года, — могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа!

История распорядилась по-другому.

Ничего не зная о судьбе друг друга, секретари ЦК комсомола 1937–1938 годов не дали никаких показаний — ни на себя, ни на других. Ни в чем не раскаялись, не признались. Большинство из них погибло. Но жертвы не были напрасны. Выполняя гражданский долг, они своим подвигом сберегли, быть может, тысячи парней и девушек.

Берия проиграл.

«Молодежный процесс» был сорван.

Глава двадцать девятая Палачи и жертвы

Глава двадцать девятая

Палачи и жертвы