Дополнительное образование: книги. Становление личности – благодаря авторитетам эпохи. Драматические события войн и революции. Годы педагогической работы. Летний лагерь. Дом сирот. «Наш дом». Столько нового опыта, столько усилий. И все ради того, чтобы на «детской бойне», в «предпохоронном доме» на Дзельной, 39 бороться с преступниками, выдающими себя за опекунов.

Читая чудом уцелевшие документы, можно увидеть жуткую картину: условия, царившие в том «макабрическом доме пыток». Стоглавый персонал (с семьями – несколько сотен). Помещения не отапливаются. Света нет. Одежды нет. Из занавески сшили пеленки, из сукна, накрывавшего стол для конференций, – два одеяла, из национальных знамен – рубашки. Лекарств нет. Обморожения. Язвы. Понос. Коклюш. Чесотка. А прежде всего – голод.

Записи в книгах учета детей:

Надивер Соломон, три года. Поступил в июне, умер в августе.

Магель Бернард, три года. Поступил в июне, умер в июле. <…>

Вахмайстер Шуламит. Год и шесть месяцев. Прожила два месяца. <…>

Хеля Аграфне, рожденная 5 апреля 1937 года, весит 9 кило 800 граммов. Пятилетка здесь весит как годовалый ребенок{429}.

Он взвешивал эти несчастные скелетики, обмерял, мыл, перевязывал, выносил нечистоты с верхних этажей вниз, рассказывал сказки. Потом возвращался к себе, на Сенную, – путь не ближний. Ночью писал статью в домашнюю газету, для «своих». О том, что всегда и везде, в самых страшных условиях, можно оставаться честным. И рассказывал о сцене, которую видел на Дзельной:

– Я остановился у кровати, на которой лежал ребенок. – Думал, что он болен и о нем забыли. Потому что такое часто случалось. Наклонился и вижу, что ребенок умер. И в эту самую минуту входит маленький дошкольник и кладет на подушку умершего хлеб с мармеладом. – Зачем ты ему даешь? – Это его порция. – Но он уже умер. – Я знаю, что умер. <…> – Тогда зачем ты положил хлеб? – Это его порция{430}.

– Я остановился у кровати, на которой лежал ребенок. – Думал, что он болен и о нем забыли. Потому что такое часто случалось.

Наклонился и вижу, что ребенок умер.

И в эту самую минуту входит маленький дошкольник и кладет на подушку умершего хлеб с мармеладом.

– Зачем ты ему даешь?

– Это его порция.

– Но он уже умер.

– Я знаю, что умер. <…>

– Тогда зачем ты положил хлеб?

– Это его порция{430}.

37 Ночи и дни старого Доктора

37