На серьёзное занятие пушкинистикой его вдохновил академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Во время одной из их встреч Алёша признался в своем увлечении. Однако при этом поделился с Лихачевым своими опасениями: он чувствует, что ему есть что сказать о Пушкине, но, не имея специального литературоведческого образования, он не готов стать в один ряд с профессиональными пушкинистами. В ответ Алёша услышал следующее: «Конечно, это опасно, но у вас есть две собственных тропинки к Пушкину, африканская и итальянская, которых нет у моих коллег. Вы были в Африке, вы можете писать про Ганнибала; и свой итальянский язык используйте – напишите о Пушкине и об Италии…»

И он пошел по обеим тропинкам, пошел своим путем и сделал то, за что не брались (да, по сути, и не смогли бы сделать) именитые пушкиноведы.

«Пушкинская Италия» Алёши – книга-парадокс. Это как бы путешествие Пушкина по Италии, которое… он не совершал, поскольку «невыездному» поэту не суждено было сюда попасть. Но итальянские мотивы, образы Италии постоянно будоражили воображение поэта, их очень много в его стихах, прозе, и они очень разнообразны по своей природе. Алёша деликатно, не выпячивая себя, как бы воссоздает контекст пушкинских строк. Помимо того что он раскрывает читателю, что натолкнуло Пушкина на тот или иной итальянизм, он использует весьма смелый, но полностью оправданный прием: включая свой опыт, свое (уникальное!) знание итальянской истории, культуры, реалий, Букалов предлагает вероятный исторический фон, из которого мог бы родиться тот или иной пушкинский итальянский образ.

Хотя Алёша вслед за названием книги добавил подзаголовок «Записки журналиста», он поскромничал. Конечно, эта книга – полноценное литературоведческое исследование, может быть не во всем строго научное, отчасти беллетризированное, что нисколько не снижает его ценность. И подтверждением тому служит следующий факт: авторитетные пушкинисты отмечали, что Алексей Букалов «открыл новые перспективы в изучении биографии и творчества поэта».

Профессиональная жизнь Алёши поначалу складывалась не вполне гладко. По всем своим данным он мог бы начать свою карьеру с какой-нибудь крупной западной страны. Однако власти придержащие решили по-иному, и он был направлен в Африку.

Но нет худа без добра: здесь Алёша и приступил к осуществлению своей идеи и начал изучать тайну африканских корней Пушкина. «В “Пушкинской Африке», – писал он, – я привожу новую, камерунскую версию о происхождении А. П. Ганнибала… Рассказывая об удивительной биографии чернокожего предка великого русского поэта, я восстанавливаю пропавшее или не очень отчетливое звено между Пушкиным и героем его романа, пытаясь восстановить ветви семьи великого поэта и проникнуть в его корни».