Людвиг хотел снова приехать в Вену в марте, но Гретль пыталась его остановить, сказав, что он только расстроит Гермину, которая больше никого не узнает. Рудольф Кодер написал Людвигу несколько иначе, и тот, негодуя, ответил:

Кажется, моя сестра Гретль ввела меня в заблуждение, сказав, что Гермина вообще никого не узнает. Очень неприятно получать противоречивую информацию. Пожалуйста, не поддавайтесь влиянию и продолжайте писать правду, как сами ее видите. Не доверяйте Гретль, она слишком импульсивна[518].

Кажется, моя сестра Гретль ввела меня в заблуждение, сказав, что Гермина вообще никого не узнает. Очень неприятно получать противоречивую информацию. Пожалуйста, не поддавайтесь влиянию и продолжайте писать правду, как сами ее видите. Не доверяйте Гретль, она слишком импульсивна[518].

В марте 1949 года Пауля, который одиннадцать лет держался подальше от Вены, пригласили сыграть в двух концертах на десятую годовщину смерти Франца Шмидта. Людвиг написал Марге Денеке и попросил сообщить брату, что Гермина умирает. Наверное, так и было, но Пауль, исполнявший бетховенские вариации Шмидта в Венской филармонии 13 марта и два квинтета в Brahmssaal 19-го, не пришел повидаться с больной сестрой.

Вена больше не была безопасным и великолепным городом его пылкой юности, не походила она и на стремительный космополитичный культурный центр межвоенной эпохи. На городском пейзаже 1949 года все еще были начертаны шрамы войны; пыл людей, лишенный еврейской энергии, потускневший от стыда соучастия в нацистском терроре, погас до трагического уголька. Пауль давно связал свою судьбу с американцами, и хотя он оставался в сердце австрийцем и патриотом, он приехал в Вену в 1949 году не как тоскующий по дому изгнанник, а как гость, постоялец отеля и международный артист. Даже мимо Пале он не прошел ни разу. Сердце его переполняла горечь.

Людвиг опрометчиво (поскольку тоже был не очень здоров) принял приглашение бывшего студента-философа, Нормана Малкольма, погостить в Итаке в штате Нью-Йорк. В апреле, прежде чем поехать в Америку, он отправился в Вену к Гермине. Пауля в городе уже не было. Людвиг увидел, что жизнь сестры висит на волоске. Он написал профессору Малкольму: «Я ничего не сделал с начала марта, у меня нет даже сил приступить к работе. Бог знает, что будет дальше»[519]. Врач в Дублине сказал, что у него опасная атипичная анемия, которую можно поправить железом и таблетками для печени. Рентген желудка, где ожидали увидеть опухоль, не показал аномалий. 21 июля он отплыл на Queen Mary.