В 1964 году «Нация ислама» держала членство боксера в секрете, опасаясь негативной огласки в СМИ, если бы Кассиус Клей проиграл Сонни Листону. Моральный стержень Али основывался на учении Элайджи Мухаммада, но теперь сам лидер отвернулся от боксера во время нужды. Возможно, Али потерял свою ценность для «Нации ислама», когда больше не мог зарабатывать деньги. Радиостанции по всей стране транслировали пламенные речи Элайджи Мухаммада и Луиса Фаррахана, и вскоре их послание просочилось в главные медиа страны. В газете «Слово Мухаммада» хвастались растущими тиражами. У трио The Temptations вышла хитовая песня «Message from a Black Man», которая не только носила схожее название с книгой Элайджи Мухаммада, но также содержала посыл, который наверняка пришелся бы Посланнику по вкусу: «Да, моя кожа черная, но меня это не остановит». Но Али без грамма цинизма приветствовал решение Элайджи. Он сказал, что наказание было справедливым. Он сказал, что понял свою ошибку и сделает все возможное, чтобы искупить свой грех и вернуть доверие своего учителя. «Всем этим шуткам, дракам, беготне и болтовне по телевизору пришел конец, – сказал он. – Теперь я сконцентрируюсь на молитве и усердном учении, чтобы стать лучшим мусульманским служителем».

Несмотря на кажущуюся искренность Али, поступки боксера в последующие месяцы расходились с его словами. В октябре 1969 года Али объявил о своем намерении сыграть в бродвейском мюзикле, что, несомненно, противоречило учению Элайджи Мухаммада. Мюзикл «Бак Уайт» был основан на пьесе белого человека Джозефа Долана Туотти с песнями за авторством чернокожего Оскара Брауна-младшего. Предполагалось, что спектакль должен был состояться в зале собраний проафриканской организации под названием B.A.D, что расшифровывалась как Beautiful Alleluja Day [ «Прекрасный день Аллилуйя»]. Али был гарантирован еженедельный оклад в дополнение к проценту от кассовых сборов. Продюсер пьесы Зев Буфман, к ранним постановкам которого относились «Мэйм» и «Плаза Сьют», сказал, что никогда не платил актерам столько, сколько заплатил Али. Имя актера – «Кассиус Клей, также известный как Мухаммед Али» – будет стоять над названием пьесы на вывеске «Театра Джорджа Эбботта».

Али, нацепив бороду и афропарик, играл в мюзикле немусульманского черного активиста Бака Уайта и пел строки в стиле Боба Дилана: «Да, все кончено, Могучий Белый. Мы не можем больше терпеть. Нам уже все равно».

Али не видел в пьесе ничего плохого, потому что, по его словам, «она была о темнокожих людях, которые собираются вместе… объединяются, чтобы встать в полный рост и действовать в своих интересах, ради очищения и самоуважения». Он хвастался, что отклонил приглашение сыграть боксера Джека Джонсона в другой бродвейской пьесе The Great White Hope, потому что не хотел сниматься в романтических сценах с белыми женщинами. По крайней мере, Али был уверен, что в его действиях присутствовала логика. Он не был на хорошем счету у «Нации ислама», поэтому не имело значения, одобрит ли Элайджа Мухаммад его театральный дебют. В случае, если ему разрешат воссоединиться с «Нацией» и выяснится, что Элайджа выступал против его бродвейской деятельности, в контракте был прописан пункт, который позволял ему отказаться от участия в мюзикле.