Его признание звучало странно, если не сказать больше. Слова Али о том, что вьетконговцы не сделали ему ничего плохого, имели огромное значение. Тем самым Али как бы невзначай связал движение за гражданские права с антивоенным движением, заставив многих американцев, черных и белых, молодых и старых, спросить себя, что они имели против вьетнамцев. Позиция Али сделала его героем для миллионов людей, которые вообще не интересовались боксом. Несмотря на это, Али озвучивал свое сожаление еще несколько раз на протяжении многих лет, не оставляя сомнений в том, что он искренне усомнился в мудрости своего высказывания и ему действительно было жаль расстраивать стольких людей. Это был момент истины. Во-первых, это опровергало популярное мнение, что Али было плевать, что его протест против войны сделал его влиятельной фигурой для своего поколения. Однако слова Али также были ключом к глубоким переживаниям, которые бушевали внутри боксера. Ему нравилось быть любимым больше, чем быть предметом восхищения.

Менее чем через год в другом интервью Али пошел еще дальше, предположив, что ему не обязательно было отказываться от военной службы по религиозным убеждениям. «Я чувствую, – сказал он журналу «Playboy», – если на Америку нападут и какие-нибудь иностранные войска вздумают бродить по улицам и стрелять, то тогда я, естественно, буду драться. Я на стороне Америки, потому что я борюсь за себя, своих детей и своих людей… Так что да, я бы боролся, если бы на Америку напали».

Несмотря на смятение и переоценку ценностей, Али был счастлив – счастлив снова быть боксером, а не антивоенным активистом или странствующим лектором, счастлив показать миру то, в чем он был лучшим. Он сбросил вес до 218 фунтов [≈ 98,8 кг], почти вернувшись в желаемую форму. Он любовался своим отражением даже больше, чем обычно. Он был уверен в своей победе. Али сказал, что Форман не был таким крутым, как все вокруг твердили, и что он воплотит свою единственную мечту – вновь стать чемпионом мира в тяжелом весе.

Пока Али гордился собой, другие волновались о его здоровье.

«С Али покончено, – сказал Джерри Куорри, один из его недавних противников на ринге, – его песенка спета».

«В этот раз мы можем попрощаться с Мухаммедом Али, – сказал Говард Коселл телезрителям, – потому что, положа руку на сердце, я не думаю, что он сможет одолеть Джорджа Формана».

Казалось, Али все было до лампочки. Он любил Коселла, а Коселл любил Али. Коселл проявил уважение к Али, когда большинство журналистов издевались над бойцом. Со временем эти двое отлично сыгрались и помогли друг другу обрести славу. На прогноз Коселла Али ответил одной из своих типичных шуточек: «Коселл, ты старый прохвост, а твоя прическа словно конский хвост!» Когда другой репортер предсказал, что Форман победит в первом раунде нокаутом, Али отвел его в сторону и начал поучать. «Я сейчас расскажу тебе кое-что, – сказал Али, – никогда не забывай об этом… Черные люди боятся белых больше, чем других черных».