Но Али все было как с гуся вода. Он говорил только о победе, о том, как снова станет чемпионом и добьется расположения Элайджи Мухаммада.

Али поделился своими мечтами: «Я представляю себя в костюме и с портфелем в руке, мой чемодан упакован, и я иду навстречу своей миссии, которую выберет для меня Лидер. Чемпионат укрепит мою репутацию пророка. Я больше не единственный голос, плачущий в пустыне. Сцена готова».

41. Грохот в джунглях

41. Грохот в джунглях

Два часа ночи, на календаре 30 октября, долгожданный день боя. Мухаммед стоял на берегу великой реки Заир, которая раньше носила имя Конго. Поваленные деревья плыли вниз по реке, словно спички. Сквозь теплый и влажный воздух бледно светила луна. Али, одетый в черное, стоял в окружении своих самых доверенных людей. Они молчали, словно солдаты, с минуты на минуту готовые отправиться на опасное задание.

Час спустя в своей раздевалке на стадионе Киншасы Али попытался разрядить обстановку.

– Что случилось? – спросил он. – Чего это все так испугались?

Вот фильм ужасов, который он посмотрел ранее вечером, «Кровавый барон», и правда был страшным, а борьба с Джорджем Форманом нет: «Это не что иное, как очередной день в полной неожиданных поворотов жизни Мухаммеда Али!» Он закатил глаза в притворном страхе и переоделся в белые боксерские шорты с черными полосами и длинный белый халат, окаймленный черным африканским узором. Обычно Бундини подбирал для Али халаты, и в руках у него был один: выкрашенный в цвета Заира и с картой страны в районе сердца. Но Али не хотел носить халат Бундини.

– Посмотри, насколько лучше выглядит этот халат, что на мне, – сказал Али, крутясь перед зеркалом. – Он африканский. Посмотри в зеркало.

Бундини отказывался смотреть.

Али шлепнул его:

– Ты смотришь, когда я говорю тебе! И без фокусов.

Бундини все равно отказывался смотреть.

Али снова отвесил ему шлепок. Бундини уперся и наотрез отказывался восхищаться халатом Али.

Али пожал плечами и сел на край массажного стола под медленно крутящимися потолочными вентиляторами. Низким голосом нараспев он начал что-то бормотать про себя. Он вспоминал старые рифмы и любимые фразы, словно пройдясь по вершкам своей карьеры: «Порхай как бабочка, жаль как пчела… Ты не можешь ударить то, что не видишь… я был сломлен… я был на дне… но никогда не был в нокауте… должно быть, перед глазами темнеет, когда тебя нокаутируют… Меня никому не остановить». В заключение он сказал: – А теперь давайте устроим грохот в джунглях!

Он спрыгнул со стола и попытался приободрить Бундини.