ИЗ ДНЕВНИКА ГЕОРГИЯ ЭФРОНА 4 сентября 1940 года: …я абсолютно ничего не понимаю ни в физкультуре, ни в строевой подготовке, очень неловок во всяких физ. упражнениях, где требуется смекалка и быстрота. В «частной» жизни, на людях и в обществе я ловок и элегантен (как надо), но всякие «справа-налево-о-о!» мне никогда не удавались.

Их класс разделили на отделения и взводы, создали “противовоздушные звенья”. В учебную программу входили строевая подготовка, штыковой бой, топография, противовоздушная и противохимическая оборона и даже военно-морское дело. Всё это бесконечно далеко от интересов Мура.

В детской, подростковой, молодежной компании слабых обычно не уважают. Они становятся вечными козлами отпущения. Сильные мальчики их бьют. Девочки – не любят. Но Муру его слабость никак не повредила. Да он и не был единственным слабаком, не способным к физкультуре и военной подготовке. Многие ли соответствовали идеалу нового человека? В известный нам “военизированный переход” некоторые юноши отправились, надев теплые меховые пальто, галоши. А девушки додумались пойти в туфлях на высоких каблуках. Так что неспортивный Мур в сталинской Москве не был такой уж белой вороной.

Уже в октябре 1940-го жалобы на военную подготовку исчезают из его дневников. Если бы Мур каким-то образом освободился от военной подготовки, он бы об этом непременно написал. Остается одно: в новой школе на Покровском бульваре просто не было военрука.

Свой среди чужих

Свой среди чужих

Мальчик из Франции, не такой, как все, отличается от сверстников и внешностью, и манерами, и интересами. Да еще и сын репрессированного отца… Казалось бы, Мур должен стать изгоем. Но ничего подобного не случилось с Георгием Эфроном. Его не травили, не обижали, не били. Ни в одной из школ он даже не дрался. Не было необходимости. Он был по меньшей мере не хуже других.

“Мальчик был контактный, не дичился наших ребят, с ними у него всегда находились общие интересы. На переменах его всегда окружала стая наших мальчишек. Он им что-то рассказывал, показывал, и все смотрели на него с любопытством”, – вспоминала Ольга Вольф, одноклассница Мура по болшевской школе. А ведь это была первая советская школа Мура. И просто удивительно, что Мур не стушевался и не попал впросак. Он не успел завести среди одноклассников друзей, но ведь и провел он в той школе всего полтора месяца.