Время катастроф разрушало привычные человеческие ценности и отношения, ставя вопрос перед педагогами о будущем семьи и о том, как общество может/обязано помочь ребенку, потерявшему семью. Эмиграция ставила и традиционное семейное воспитание в совершенно новые условия. Ситуация осложнялась тем, что в одном беженском пространстве – городе, улице, пансионе – оказывались семьи совершенно разных культурных и религиозных традиций. В начале ХХ столетия в образовании активную роль начинают играть категории «свободы», «личности», «коллективизма», «равенства», а поиск новых подходов социализации ребенка становится актуальной темой в работах педагогов и психологов. Значение этих категорий в воспитании человека нашло отражение не только в научном, но и в публицистическом творчестве Шнеерсона824В этой связи особенно интересен написанный им в начале 30-х годов роман «Гренадирштрассе», который представляет яркую картину еврейской жизни Берлина. Читатель становится свидетелем мучительных поисков смысла жизни и идентичности главного героя Йохана Кетнера – альтер-эго самого Шнеерсона, его конфликтов взросления. Травма детства – потеря матери – доминирует в чувственном мировосприятии главного персонажа. В романе появляется и еще один герой – Мешиах, почитаемый всеми старец, собирающий деньги у евреев Берлина на нужды бедствующих восточноевропейских собратьев. Контрапункт фактов (ранняя утрата матери, сборы денег для евреев, дом, в котором встречаются интеллектуалы, проводятся диспуты) позволяет сделать предположение о том, что Шнеерсон создавая образы романа, использовал биографические сведения из жизни Я. Л. Тейтеля и описывал вопросы, волновавшие прогрессивное еврейское сообщество в Берлине.

Устами Кетнера Шнеерсон задавался вопросом поиска света в каждом человеке и путей спасения человечества в целом, которые автор видел в творческой реализации личности и элементах хасидской мистики. Тейтель, являясь практиком, был далек от мистических учений. Но, как и Шнеерсон, он верил, что свет добра есть в каждом человеке и его лучи пробьют любые тучи: «…должно пробить – и непременно пробьет – солнце любви, сочетаемое со знанием»825Ни в одной теории – ни религиозной, ни революционной – Тейтель не видел средства спасения человечества, считая, что «чем шире и универсальнее идея всеобщего спасенья, тем больше крови проливается при неизменно неудачных попытках ее осуществить. Если бы все люди захотели помочь тем, кто рядом с ними, из мира ушла бы такая необъятная часть горя и мук, что дальнейшее устроение его не потребовало бы много усилий»826.