Дальнейшие хлопоты Штейна оказались белее успешными. Через несколько дней ему удалось устроить братьев Оранжереевых рабочими в местную мастерскую Форда по сборке автомобилей, привозимых в Аргентину в виде отдельных частей. Курбатов, тоже при его содействии, попал чернорабочим на фабрику шведской мебели; Нечаев через консула познакомился с неким русским евреем Моисеевым, бывшим служащим фирмы Дрейфуса и открывшим самостоятельную контору по хлебной торговле, и тот предоставил ему скромное место в своей конторе. Со мной дело плохо ладилось, мой возраст и отчасти мое бывшее положение были главной помехой. В сущности говоря, оно вполне понятно: всякий патрон, естественно, ищет готового работника, который мог бы приносить ему пользу тотчас же по вступлению в работу; если же такового нет, то хоть молодого, от которого можно ожидать в будущем возмещения за бесприбыльный срок его выучки. Старика брать рискованно: потратишь время на его выучку, а он, смотришь, сделается непригодным ни к какой работе, а то и помрет. Положение складывалось незавидное. Положим, я был уверен в том, что мне не дадут умереть сголода, но жить за счет благотворительности претило мне, ведь в силу этого отказался я от любезного предложения капитана «Могилева» доставить меня даром в Европу.

Так прошло более месяца, я уже с тревогой следил за тем, как, несмотря на самую строгую экономию (я уже перебрался в более дешевый пансион), доллары мои таяли, и решил было попытать счастья в Бразилии, благо оставались еще средства перебраться в эту страну, как пришла помощь от нашего консула.

Дело в том, что в это время началась тяга русских рабочих на родину, где, по доходившим до них сведениям, не жизнь, а рай земной. Секретарь консула, молодой человек, испанец, умудрившийся после шести лет службы в консульстве не понимать ни одного слова по-русски, с трудом справлялся с составлением и визированием паспортов для этого люда, и консул предложил мне должность второго секретаря с платой 100 песо в месяц и даровым обедом. Это меня вполне устраивало, стол у консула был обильный, одной еды в день для меня было вполне достаточно, за комнату я платил 50 песо, таким образом, на утренний и вечерний чаи и прочие расходы у меня оставалось еще 50 песо, чего хватало мне даже с излишком.

Работа моя была нетрудная. Начиналась она в девять часов утра и кончалась в три часа дня с перерывом около часу на обед. Посетителей средним числом немного, и я, пользуясь свободным временем, перевел весь архив консула за восемь лет существования консульства на карточки, что значительно облегчило справки при выдаче паспортов лицам, ссылавшимся на прежде выданные документы.