В то время я был еще в Петрограде и заведовал Отделом Ближнего Востока. Я зашел к генералу Беляеву, который сказал мне, что делаются невероятные усилия, чтобы снабдить собственную армию достаточным количеством полушубков, и что он не знает, как пособить горю. В приемной у Беляева я, выходя от него, встретил председателя Общеземской организации князя Г. Е. Львова[182], с которым меня связывали старые дружественные отношения. Я попросил Львова уделить мне несколько минут и в то время, как мы пешком переходили Дворцовую площадь, направляясь в Министерство иностранных дел, я рассказал ему, в чем дело, и спросил, не может ли он помочь нам. Предстояло доставить в Сербию 200 000 комплектов теплого платья. Недолго подумав, Львов согласился. Я тотчас выписал по телефону сербского посланника Сполайковича. Последний просиял, узнавши о том, какой представляется выход. Он горячо поблагодарил Львова, но сказал, что он не может дать ответа, не запросив по телеграфу Пашича. Когда Сполайкович ушел, Львов еще остался у меня и стал писать телеграмму, распоряжаясь о немедленном заказе 50 000 полушубков. Я обратил его внимание на то, что еще нужны сношения с Пашичем. «Мне не нужно, – ответил Львов. – Неужели Вы думаете, что Пашич откажется? А если откажется, то я найду, что здесь с ними сделать. Это чиновники обязаны переписываться и ждать, а мы делаем дело». Ответ Пашича, разумеется, не заставил себя ждать. Он благодарил и просил скорее приступить к отправке.

Сношения с Сербией были установлены по Дунаю. С этой целью была учреждена Экспедиция особого назначения, во главе коей был поставлен флигель-адъютант Веселкин.

Первый транспорт снарядов из России стал приходить в Сербию во второй половине ноября 1915 года, как раз в то время, когда второе австрийское вторжение достигло высшего военного развития. Целый ряд прекрасно укрепленных горных позиций без боя оставлялся сербами, потому что нечем было стрелять. Верховное сербское командование переехало из Вальева в Крашевац, где находился главный арсенал. В некоторых местностях австрийцы, в особенности венгры, произвели ряд жестокостей и насилий над местным населением. Катастрофа казалась неминуемой. В это время старый король покинул свое уединение в Тополе, куда поселился, сдав бразды правления своему сыну королевичу Александру. В Тополе он построил великолепный храм, соорудил склеп для своих предков, а сам жил в маленьком, скромном домике сельского священника, сильно страдая от подагры и ревматизмов, нажитых им еще в молодости, когда он сражался в рядах французской армии против немцев в 1870 году.