Этот мальчик не вернулся с похода… легко раненый, он уступил свою лошадь тяжело раненому солдату, а сам остался, исполняя заповедь: «Больше сия любви никто же имать, да кто душу свою положить за други своя». (Ев. Иоанна, XV, 13). А сколько его товарищей, таких же как он, милых, чистых мальчиков остались живы и должны были прекратить борьбу и были эвакуированы с армией Врангеля! Они жили в Галлиполи, во Фракии, на побережье Адриатики, подчас в ужасных условиях{260}. Вот например, что писали про условия жизни в Галлиполи: «люди живут в пещерах, выдолбленных в скалах, в водоемах, землянках, мавзолеях, среди могил, в полуразрушенных домах, в заброшенных мечетях, банях, в склепах». И несмотря на это, бодрость не покидает этих людей. «Нет кроватей, – делают их из ветвей. За 7–8 верст тащат кирпичи и сооружают печи. Устроены походные самодельные церкви. Из консервных банок и противогазов сделаны люстры и предметы церковной службы. Офицерами-художниками нарисованы стильные образа. Созданы прекрасные церковные хоры». И когда в Галлиполи приехал главнокомандующий барон Врангель, то все эти люди, которых никто насильно не заставлял жить в таких ужасных условиях, из которых многие могли бы устроиться много лучше, если бы думали только о себе, – все они встретили своего вождя с величайшим энтузиазмом, ожидая только минуты, когда им дадут возможность снова бороться за освобождение родины.

IX

IX

Все, что случилось в России, естественно, приводит к переоценке многих ценностей, пересмотру коренных устоев нашей жизни.

Для верующего человека это не страшно. Чем больше сдвинулись государственные и общественные идеалы, тем ярче сияют перед ним незыблемые духовные начала, освещающие земной мрак.

Правда единой Христовой Церкви ни мало не поколеблена, и, по-прежнему, врата адова не одолеют ее. И в общем русском крушении, единственное, что большевикам оказалось невозможным сломить и растоптать – была и остается Церковь. Она уцелела, как стержень, который поможет России выпрямиться и возродиться к новой жизни.

Но, разбираясь в случившемся, не будем смешивать во едино живое ядро со скорлупой, сущность с формой. Если слово Божие, как в притче о сеятеле, не всегда дает равномерный плод, то виновато не оно, а та почва, или те условия, в которые оно попадает.

Религиозность русского народа носит определенно духовный характер, – это роднит его с укладом древней Восточной Церкви, и вместе с тем она впитала в себя чисто народные русские особенности.

Этот дух создал величайшие достижения, прежде всего в области святости и подвижничества. Лики Святого Сергия Радонежского и преподобного Серафима Саровского, – на заре и на зените русской государственной мощи – освещают каким-то бесконечно родным и дорогим для нас теплом всю историю русского народа. То, что можно назвать высшей народной культурой – русская философия, русское искусство и русская литература, – в лучшей своей части также пропитаны религиозным духом.