Просьбы Брежнева о все новых снотворных таблетках и успокоительных пилюлях постоянно слышали его жена Виктория Петровна, телохранители, врачи, а также члены Политбюро2710. Его лечащий врач Николай Родионов всегда имел при себе чемоданчик со снотворным под названием «черный ящик» и пользовался его содержимым по требованию пациента2711. Так как Чазов по неосторожности заявил Брежневу, что медикаменты с водкой действуют лучше, Брежнев требовал запивать таблетки своей любимой водкой «Зубровка» (в бутылках которой для аромата находится трава того же названия). Обеспечивать генсека алкоголем надлежало охране, которая пыталась не только заменять таблетки в складах, которые Брежнев повсюду устраивал, плацебо, но и разводить водку водой2712. По мнению помощников генсека, он еще и потому любил быстрые прогулки на катерах и автомобилях, для участия в которых иногда «похищал» Киссинджера или Никсона, что нуждался в выбросе адреналина, чтобы после приема таблеток снова полностью прийти в себя2713.

Вскоре обеспечение седативными препаратами приняла на себя медицинская сестра Нина Александровна Коровякова, поступившая к Брежневу в 1973 г. Вероятно, привлекательная молодая женщина напоминала советскому лидеру его любовь военной поры Тамару Левченко. Она оказывала ему якобы не только медицинские услуги2714. Нина Александровна постоянно была рядом с ним, сопровождала его на дачу и в поездках, она чистила ему зубы, делала массаж и работала также в качестве физиотерапевта2715. Врач Брежнева Михаил Косарев, сменивший в 1975 г. Родионова, ужаснулся тому, что какая-то медсестра обладала такой властью над генсеком и свободным доступом к успокоительным средствам. Но это происходило по желанию Брежнева, который защищал Коровякову и, кроме того, помог сделать ее мужу блестящую карьеру в КГБ.

После того как у Брежнева во время его поездки в США в 1973 г. вследствие злоупотребления таблетками произошло первое нарушение функций организма, Чазов первый раз обратился к Андропову с сообщением о серьезности ситуации2716. Но он не смог добиться удаления Коровяковой из окружения Брежнева. Хотя Брежнев по-прежнему защищал ее и мало прислушивался к советам своих врачей, но в 1975 г. ему, вероятно, было настолько плохо, что, в конце концов, он с болью осознал, что губит себя. После тяжелейшего нервного истощения, давшего себя знать во Владивостоке и Париже в 1974 г., он согласился в начале 1975 г. лечь в клинику в Барвихе под Москвой для реабилитации, но, почувствовав себя лучше, сразу прервал лечение2717. Политбюро, в конце января распорядившееся о двух неделях внеочередного отпуска для генсека2718, отреагировало на состояние Брежнева, приняв решение о «нормализации» его рабочего времени, чтобы противодействовать «систематической перегруженности работой» и сохранить его «здоровье в интересах партии и страны». Он был освобожден от всего, что только было можно2719.