Решающим и определяющим критерием психологизма в фольклоре выступает оболочка души – тело, и его язык, речь его движений, жестов становится главным кодом психологизма.

Писатель широко использует принципы объективно-реалистической фиксации особенностей внешнего облика человека (хромоногость Пантелея Прокофьевича, «бирючьи» повадки Григория, медвежья неповоротливость Подтелкова, щербинка Давыдова и мн.др.), которые даются художником как некая природная, родовая черта этих героев, причем, подчас она может вступать в известное противоречие с тем, что мы узнаем об этом герое в дальнейшем, и тем, как он раскрывается в подробных формах психологизма. Эти пластические, фольклорные по своей природе, сравнения, являются во многом лаконичными, «свернутыми», но они предопределяют отличие данного героя от других, выпукло фиксируют его физическое, природное своеобразие. Нравственное содержание персонажей дополняется через иные приемы и способы их описания. Но объективно-природное начало, замешанное на фольклорной эстетике, никуда не исчезает из круга признаков героя, добавляет к его характеристике то, что не до конца раскрывается в более сложных формах психологического его описания.

Основное отличие психологизма Шолохова от классических форм психологизма, как, например, они выразились у Толстого, состоит в разности позиций, исходя из которых художниками исследуется психология своих героев, и в принципе не только психология, но вся жизнь. Взгляд со стороны культуры, был сменен у Шолохова взглядом, тесно сопряженным с изображаемой действительностью, с народной жизнью. Эстетика фольклора выступила для писателя одним из основных способов реализации данного подхода.

Русская литература 20-х годов прошедшего столетия испытывала определенные трудности в поисках средств именно психологического изображения человека. Отмечаемые многими исследователями явления депсихологизации, стремление к резкому рисунку психологических состояний героев в ранней советской литературе вполне объяснимы в свете проблемы художественного анализа характера человека из народа. Не существовало явно выраженной традиции в изображении подобного героя. Этот человеческий материал даже у Толстого в «народных рассказах» приобретал лаконичную художественную окраску, совершенно не схожую с динамичным и тонким рисунком «диалектики души». Шолохов, творчески используя опосредованные формы психологизма, сказовые приемы повествования, ориентируется на художественный опыт не столько классики, но прежде всего на традиции народнопоэтического творчества.