Эстетика Шолохова, сформировавшаяся в истории русской литературы как одна из наиболее плодотворных попыток объективного воссоздания исторического бытия народа и страны, была противоположна иным, более субъективированным усилиям по реконструкции тех же самых событий другими писателями. И в силу исторически востребованной объективности его эстетика необходимо опиралась на эстетику тех художественных систем, которые усиливали данный момент объективности. Обращение к фольклору стало не столько стилевым или художественным наследованием Шолоховым той линии русской культуры, которая всегда была сильна в ней, но инструментом, позволявшим без искажений и адекватно воссоздавать эпическое полотно о судьбах отечества и его людях.

Психологизм устного народнопоэтического творчества включен в особую систему художественной коммуникации, которая в отличие от системы коммуникации развитой культуры, могущей быть представленной формулой: художник – художественное произведение – реципиент, осуществляется в своеобразной «свернутой» форме. В этой системе «творящий и воспринимающий субъекты практически совмещены, будучи, как правило, одним коллективом, – пишет Б. Берштейн, – такой тип коммуникации (коллективная автокоммуникация) присущ, без сомнения, первобытной художественной культуре, а также культуре фольклорной» [18, 263].

Сходное утверждение высказывается Ю. Лотманом: «Фольклор или средневековое искусство явно более рассчитаны на автокоммуникацию. Возможно, само разделение на «певца» и «аудиторию» представляет собой деформирующее вторжение другой системы» [19, 51]. В этом плане становятся понятными замечания современных исследователей, что записи былин в наше время обнаруживают явное воздействие письменной культуры в аспекте усиления их психологизации по типу другой художественной системы.

Но принципиальное отличие структуры и функций психологизма в фольклоре и развитой литературе, на наш взгляд, может быть точно обозначено при рассмотрении положения, выдвинутого М. Каганом. Он писал: «Способность «вычленять» временные отношения из целостности пространственно-временного жизненного процесса или создавать в воображении такую модель этого процесса, в которой пространственные отношения имеют второстепенное значение по сравнению с отношениями временными, сложилась исторически, будучи следствием достаточно высокого уровня развития человеческого сознания и неразрывно с ним связанной звуковой речи. Сложившись и утвердившись, эта способность и послужила объективной основой расщепления синкретизма древнего «мусического» искусства.