Древняя Русь и формируемая в ней этническая общность, в том числе и через сопротивление татаро-монголам, не претендовала на название цивилизации вплоть до пятнадцатого века. Она достаточно долго определяла свою собственную самобытность и объясняла сама себе, что лежит в ее основе как государства, так и некой общей для всех древнерусских людей культуры (духовно-религиозной ойкумены). В итоге эпистемологическая система сложилась, и таким образом, что она оказалась удивительно устойчивой, да так, что, по сути, мы продолжаем пользоваться ею до сих пор. Но этого не произошло, если бы не счастливый случай, точнее два: язык и религия.

Выбор Русью (русскими) кириллического алфавита, несущего в себе дух и смысл древнегреческой письменности (культуры), стал решающим фактором в последующем процессе формирования русской цивилизации. К этому добавляется вся специфика восточного христианства, принятого Русью (Россией), которая обозначается именно как п р а в о с л а в и е, то есть доктрина, имеющая право знать и владеть истиной бытия. Характерен перевод этого определения на английский язык – orthodox, что усиливает момент нетерпимости к иной позиции, но торжеству своей, несмотря на твердость и неповоротливость самой религиозной парадигмы. Здесь же заметим, а нам приходилось писать об этом в работах, указанных по ссылке выше, – русская православная церковь не проходит через период Реформации, который переживает западное христианство.

Ее результаты воспринимаются в православии не как упрощение церковных обрядов и иное, более бытовое отношение между Богом и человеком, но как нарушение принципиальных основ Церкви как мировоззренческого и духовного института. В русской церкви человек сохраняет и сакральность, и тайну, и даже неопределенность самого символа веры, который до того не может быть доступен обыкновенному людскому разуму, что главные святые, старцы, ставшие молчальниками, не имеют права и слов глаголить о Господе. Это и есть в православии предел, к которому стремится верующий человек, – невыразимость в слове тайны самого бытия. Напомним тут же, что протопоп Аввакум был убежден, что есть языки «православные» и «неправославные» (фактически не-русские); последние обречены на «невысказываемость» богооткровенной истины.

Вся совокупность этих ментально-духовных принципов объяснения главных тайн взаимоотношения человека и мира, человека и Бога, включенная в обобщенный ментальный генотип русского человека, и является одной из основ той цивилизации, которая на них опирается. Без этих оснований невозможен был бы феномен осуществления русской культуры, в первую очередь – русской литературы.