С секунды на секунду я ожидал, что германская артиллерия откроет огонь. И действительно, наше отступление наконец было замечено. Германская цепь, бывшая уже от нас недалеко, бросилась бегом, стреляя на ходу. Несколько пуль взвизгнуло около, в тот же момент из-за неприятельской линии, потрясая воздух, загрохотал орудийный залп.

Четыре шрапнели лопнули впереди над нашими окопами, сделав недолет. Германская цепь, видя, что мы уходим из-под самого их носа, бросилась нам наперерез… Снова гром орудий, та-та-рах-тах!.. – разорвались позади нас шрапнели, сделав на сей раз перелет.

Положение наше становилось тяжелым. С одной стороны, мы попали под артиллерийский огонь, а с другой – германская цепь прилагала все усилия к тому, чтобы отрезать нам путь к Поляскам. Артиллерия противника открыла ураганный огонь по всей площади нашего отступления. В воздухе целыми стаями рвались шрапнели, землю ковыряли гранаты. Моя рота рассеялась по всей прилегающей местности. Каждый искал спасения, где кто мог. В этот момент мы потеряли всякую боеспособность, связи никакой не было; отступление наше приобрело панический характер. Все были охвачены ужасом от рвущихся вокруг снарядов, а всем очевидная возможность попасть в плен еще более увеличивала паническое настроение. Каждый сознавал, что если его ранит, то уже никто его не вынесет с поля боя. Я пытался иногда криком восстановить кое-какой порядок, но мой голос совершенно терялся среди грома орудий и грохота разрывов. При мне бежала небольшая группа солдат человек в пять-шесть, которая не отставала от меня ни на шаг.

На востоке из-за горизонта уже брызнули первые золотые лучи. Мы все продолжали бежать, падая иногда на землю, когда гранаты рвались вблизи нас. Я почти уже не мог бежать; дыхания мне не хватало, пот градом катился с лица. С замиранием сердца я вглядывался в германскую цепь, от которой нас отделяло уже всего несколько сотен шагов. Неприятельская цепь, ничего не подозревая, двигалась как раз на тот бугорок, где я предусмотрительно приказал поставить пулемет. «Но что же он молчит, боже мой, что это? Неужели ушли…» – проносилось у меня в голове. Но смелые пулеметчики между тем не зевали. Подпустив немцев на близкую дистанцию, они вдруг открыли огонь из пулемета и почти в упор. Огонь пулемета оказался настолько метким, что почти вся цепь полегла как скошенная. Уцелевшие немцы бросились врассыпную. Эффект от этого получился большой. Мы все воспрянули духом. Добравшись до первой попавшейся горушки, я принялся махать шапкой. Около меня цепью расположились человек 12 солдат.