– Ужель вы думаете, что Россия для меня не дорога? – нервно спросил меня государь.

– Я не смею этого думать, – ответил я, – я знаю вашу любовь к Родине, но осмеливаюсь сказать вам, что вы не оцениваете должным образом страшной обстановки, складывающейся около вас, которая может погубить и вас, и Родину. Пока от вас требуется немного: приставьте к делу людей честных, серьезных, государственных, знающих нужды народные и готовых самоотверженно пойти на удовлетворение их!

Затем я попросил у государя прощения, что осмелился резким и неприятным разговором обеспокоить его.

– Верьте, ваше величество, что только любовь к вам и Родине заставили меня сделать это, – закончил я.

– Вы совершенно правильно поняли свой долг, и впредь так поступайте! Помните, что двери моего кабинета всегда для вас открыты, – ласково сказал мне государь, протягивая руку.

Ген. Н.И. Иванов рассказывал мне, со слов фрейлины А.А. Вырубовой, что по приезде императрицы в Ставку государь передал ей весь разговор.

– И ты его слушал! – с раздражением сказала царица.

– Еще рясу носит, а говорит мне такие дерзости, – поддакнул ей государь.

Таков был наш государь: добрый, деликатный, приветливый и смелый – без жены; безличный и безвольный – при жене.

Вышедши из кабинета, я нашел зал наполненным прибывшими на высочайший обед. Было уже 8 ч. вечера. Когда я проходил мимо стоявшего у дверей великого князя Сергия Михайловича, он вполголоса спросил меня:

– Говорили?

– Всё сказал, – ответил я.

– Молодец! – одобрил он.

Почти вслед за мною вышел государь. Всем он показался чрезвычайно взволнованным.

7 ноября ожидалось прибытие в Ставку великого князя Николая Николаевича. 6 ноября было днем его рождения и полкового праздника царскосельских гусар, которыми он когда-то командовал и мундир которых носил. В Ставке говорили, что ему было поведено прибыть 7 ноября с целью причинить ему неприятность, заставив его провести в вагоне день своего праздника.

Утверждали, что государь сделал это под влиянием Воейкова, с некоторого времени враждебно относившегося к великому князю. Как бы то ни было, но великий князь не по своей воле провел 6 ноября в пути.

Для встречи великого князя на вокзал к приходу поезда прибыли представитель государя, – насколько помню, – ген. Воейков и служившие с великим князем в Барановичах чины Ставки. Выйдя из вагона, великий князь приветливо поздоровался со всеми, после чего пригласил меня к себе в вагон. Мы прошли в его кабинет. Великий князь закрыл двери, попросив меня ориентировать его в положении дел. Я рассказал ему о петербургских настроениях, о событиях в Ставке, передал и свой разговор с государем. По поводу последнего великий князь заметил: