Всегда в первом ряду сидела Шао Шлюмберже… и ее бриллианты. Она признавала, что «жизнь сильно изменилась с 1981 года. Раньше за сезон было три больших вечерних события. Мы все были бесконечно больше одеты!» Она ненавидела шопинг и бутики, никогда в жизни не ездила на метро. У нее был один принцип: «Никогда ничего не покупать до пресыщения». Каждый год Шао отправляла коробку конфет всем работницам мадам Катрин, своей «примерщицы». Справа от нее — Габи ван Зюйлен, которая всегда давала имена своим платьям: «Скарлетт», «Королева ночи», «Сирена». «А когда я толстею, то называю платье „Кровяная колбаса“!» Справа от нее — Мари-Элен де Ротшильд и другие американские женщины, они часто бывали в Париже по дороге из Дир-Вэлли или Нассау. Нэн Кемпнер, костюм сапфирового цвета и бирюзовая блузка, не пропускала ни одного дефиле Сен-Лорана. Она встретила его еще у Диора в 1958 году. «Я чувствую себя красивой в одежде Сен-Лорана. Мы были высокими и худыми, его эскизы напоминали меня. С ним все происходит внутри. Тебе не может быть неудобно, если не слишком одета. Когда вам уже исполнилось двадцать лет, ни к чему быть стеснительной». Нэн была чрезвычайно худой, и казалось, что она дрожала от холода даже в тридцать градусов тепла, стоя под светом прожекторов. Ей надоели перья, надоели кружева. Отныне она решилась: «Мне нравится переодеваться, но по-простому». Время балов прошло, но она любила устраивать «ужины на восемь, десять человек», «где всегда много говорили». Франсин Вайсвейлер больше не приезжала в «бентли», теперь у нее «рено»-девятка. «Она любит только свою собаку», — говорили о ней продавщицы, кого она часто заставляла переживать. «Мой муж любит лошадей, вот и все, что я могу сказать… Я была очень избалована, теперь у меня есть определенная сумма в месяц», — говорила эта бывшая визажистка у Элизабет Арден. Можно было заметить присутствие графини Равенель, баронессы Вальднер и Кармен Росси, внучки Франко, более корректно упоминаемой под именем герцогини Кадисской. Палома Пикассо тоже была здесь, все еще в ярких цветах. «Независимо от того, как я одеваюсь, люди всегда думают, что я одета от Сен-Лорана, я всегда близка его стилю», — говорила она.
Люсьенна Матьё-Сен-Лоран сидела в партере, там же и чета Лаланн, Жак Гранж, Максим де ла Фалез, теперь она жила дома, потому что официально занималась «детскими лицензиями» в Нью-Йорке.
«Сен-Лоран — моя вторая семья», — говорила она. Но что она любила больше всего, так это свою независимость: «Я никогда не была частью чего-то. Я очень свободный игрок». Пока другие вешали в рамку поздравительные открытки