С 1962 года Габриель Бушаэр добросовестно архивировала в больших черных кляссерах статьи и фотографии, посвященные Сен-Лорану. Естественно, что все события его жизни были связаны с событиями модного Дома. Например, когда ей нужно было вспомнить дату его поступления в клинику на операцию, она говорила: «О, да, это было до выставки в Metropolitan». Группа помощниц хлопотала вокруг ее черного бюро. Они вырезали статьи, убирали их в кляссеры, надев белые перчатки. Если публикация была важной, покупали несколько газет, от двадцати до тридцати экземпляров. Все раскладывалось, классифицировалось и отмечалось наклейками по порядку, унаследованному от Кристиана Диора. Была даже «Сен-Лоранотека» — это две комнаты, расположенные «на галерке» модного Дома и заполненные стеллажами с полными коллекциями журналов Vogue и Harper’s Bazaar. Ни у одного модного Дома не было такой полной документации по истории моды за последние тридцать лет. Открытки Love хранились в больших папках для рисунков в запертой комнате. Сотрудники модного Дома никогда не заходили в нее из суеверия. Только исследователи и университетские преподаватели допускались туда, но опять же при условии, что их сопровождал человек из персонала модного Дома.

Количество альбомов с фотографиями значительно вырастет в будущем, но, как ни парадоксально, самые красивые фотографии уже принадлежали прошлому: Аведон, Хорст, Бурден, Сиефф, Ньютон, который продолжал оформлять рекламные каталоги для Rive Gauche, или, например, Дэвид Сайднер[791], постановочно снимавший в довольно живописных композициях праздничные приемы Ива Сен-Лорана. Фотографировать смокинг Сен-Лорана, не зная того, что предшествовало ему, это все равно что войти в кинотеатр в середине фильма. Но настоящей преемственности не было, и это в тот момент, когда создатели моды начали публиковать престижные каталоги и формировать отношения с новым поколением фотографов: Рей Кавакубо[792] и Петер Линдберг[793], Ёдзи Ямамото[794] и Ник Найт[795], «Сибилла»[796] и Хавьер Вальхонрат[797], Ромео Джильи[798] и Паоло Роверси[799]. Хельмут Ньютон следил за всеми коллекциями Сен-Лорана с 1962 года, не пропуская ни одной, и был последним из фотографов, кто действительно интересовался тканью, черным цветом, покроем и работал со смирением, чего иногда не хватало некоторым организаторам фотосессий, больше заботившимся о себе, нежели о деле. Но и он не избежал молний из модного Дома. Он пошутил: «Я помню тот день, когда я оказался в офисе Франсин Крессан, главного редактора журнала Vogue. Пьер устроил настоящий скандал, потому что ему не понравилась серия моих фотографий. Я снял трубку телефона и закричал: „Пьер, я же не говорю тебе, как делать шмотки…“» — и добавил: «Он мне очень нравится. Пьер такой же Скорпион, как и я. Злой, как и я. Мы большие друзья!»