– Эй, горнист! Ты что же это сделал? Где же чай?

– Точно так, ваше благородие: чай сварил.

– Как сварил?.. Что ты врешь?

– Точно так: вы приказали сварить, я и сварил.

Каков удар! Зарезал человек совсем: взял всю четверку чаю, высыпал в чайник, налил воды и дал выкипать!.. Сварил, как крутую кашу.

Взбешенный капитан готов был уже кинуться с кулаками на недоумевающего, оторопевшего горниста, но мы его удержали, разразились смехом и посыпали утешениями. Пришлось еще раз налить воды и дать закипеть, так что через часик все-таки выпили стакана по два какой-то серой жидкости, а для дальнейшего похода решились раздобыться чаем у известного метрдотеля князя Аргутинского – офицера из имеретин Глахупа, с которым я благодаря грузинскому языку был знаком. При этом было рассказано немало анекдотов, аналогичных с настоящим случаем, и один особенно презабавный: о том, как сильно продрогши и проголодавшись два наших офицера приехали в Моздок или Георгиевск на станцию и, не найдя там ничего съестного, послали бывшего с ними вестового: «Беги скорее в город, и вот тебе два гривенника: на один купи белого хлеба, на другой – молока». – «Слушаю-с». Проходит час нетерпеливейшего ожидания. Наконец, вестовой возвращается. «Принес?» – «Никак нет, ваше благородие». – «Это отчего?» – «Виноват, ваше благородие: перемешал гривенники кой на хлеб, кой на молоко». Положим, это si non е vero… Но действительно попадались солдатики из белорусов или мордвы от природы тупые, к тому же при учениях в резервных батальонах палками до того притупленные, что почти могли считаться идиотами и, пожалуй, перемешать гривенники.

Стемнело, пробили зарю, пропели «Отче наш», бивуачный шум и говор утих; я отправился в штаб за приказаниями.

Первое, что я там узнал, было неприятное известие, что пока мы дрались с пешими толпами, Гаджи-Мурат послал свою конницу напасть на наши вьюки. Пользуясь растянутостью в одного коня, мюриды ворвались в середину и начали рубить фурштатов и денщиков, но драгуны, невзирая на неудобную местность, отбили неприятеля и изрубили несколько человек, причем барабанщик 1-го эскадрона отхватил голову знаменоносцу и взял значок. Однако несколько верст дальше в лесу на вьюки опять было сделано нападение, и в этот раз драгуны уже не помогли: горцы изрубили до 30 человек денщиков и фурлейтов, захватили до 50 вьюков и ушли. Это происшествие очень опечалило бедное офицерство: у большинства все скромное имущество заключалось в его вьючной лошади и вьюке, в котором и платье, и белье, и прочий скарб хранились, – завести все это вновь из скромного жалованья нелегко. Наш батальон оказался, однако, особенно счастлив: ни одного офицерского вьюка у нас не пропало, пострадали больше казенные, с палатками.