Воздух, которым дышал Гоген, был наполнен оккультизмом; во многом оккультизм стал основой для всего символизма. В случае Гогена, однако, теософия удовлетворяла его потребность в религии, теософская теория давала ему интеллектуальный фундамент, позволяющий углубить смысл картин, в то время как чувствительность позволяла ему трансформировать этот фундамент в фантастические образы.

Расположение Гогена к теософским идеям распространялось и на реинкарнацию, и в последние годы жизни на Таити он написал об этом сочинение «Современная мысль и католицизм», изданное посмертно. В самом начале Гоген спрашивает: «Откуда мы приходим, кто мы и куда мы уходим?» – это и название большого холста, дописанного художником в 1898 г. И сам же отвечает на этот вопрос:

Притча о лестнице Иакова, протянувшейся с земли до небес, по ступенькам которой поднимаются и спускаются ангелы Господни, в действительности напоминает восходящее или нисходящее движение по ступеням жизни, от нижней до самой верхней, в зависимости от степени проявления добродетелей или пороков. В этом и заключается идея метемпсихоза, признанная индуизмом, которую заимствовал Пифагор и которой он учил греков… Из вышесказанного следует, что именно душа формирует организм; душа является причиной эволюции живых организмов, в результате чего появляются различные виды существ… Бог как символ чистого, бесконечного духа, общего духа вселенной… становится принципом гармонии, итогом, к которому всё стремится, представленным Христом, а ещё до него – Буддой. В результате все люди должны стать Буддами[1146].

После всего, что было сказано, возникает вопрос – преуспели ли родоначальники современного искусства во внедрении в него духовного элемента, и повлияло ли то вдохновение, которое они черпали от Е. П. Блаватской, на живопись в целом. Роджер Липси пишет в книге «Наше искусство»:

На исходе века появилось странное ощущение, будто изобразительное искусство выдохлось. Нет недостатка в талантливых живописцах, проницательных критиках и достойных художественных институтах, но, несмотря на это, культура изобразительных искусств переживает упадок, словно мы продолжаем производить искусство и размышлять о нём в отсутствие жизненно важного вдохновения или ощущения направления…

Уже сейчас мы говорим о постмодернизме, как будто исчерпали возможности модернизма, основного движения в искусстве XX в., и направляемся в безжизненную местность… Однако у модернизма была обратная сторона, а это значит, что она была и у современных художников. Заключается она в том, что мы, вероятно, не только не «исчерпали» этот ресурс, но и почти проглядели его существование. Многие из признанных художников, чьи работы известны и вроде бы понятны всему миру, на самом деле остались непонятыми, поскольку мы ещё не постигли духовную историю современного искусства. Это были люди, которые заботились о «духовных вещах»…