37. В 1929 году были выборы в Академию Наук. Гюнтер был ведущим математиком Ленинграда, учителем многих математиков (например, будущего комсомольца-академика Соболева) и единственным претендентом на вакансию академика. У Виноградова никаких заслуг не было – он не защищал ни магистерской, ни докторской диссертации, все степени и звания Советская власть отменила. Но, по словам Е.С. Вентцель, тогдашней студентки матмеха ЛГУ, он светился гениальностью. В чем она заключалась, сказать трудно, но все на это «велись». Ходил он в профессорах и на выборах в АН претендовал на звание членкора. У него были приличные результаты, но его известные работы были еще впереди. Он решил подстраховаться и отличиться перед советской властью. Несмотря на то, что он и тогда был националистом – ходил, например, в косоворотке, но тогда он был скорее юдофилом. Вместе с еще одним самоназначенным профессором Лейфертом (изобретатель «красных интегралов» [Вен07]) и своим аспирантом Сегалом, он повел компанию против старой буржуазной немецкой профессуры университета и, прежде всего, против Гюнтера и Фихтенгольца. Их не посадили (могли пришить саботаж), но, по-видимому, на представление в академики обком (во главе с Кировым) наложил вето. Николай Максимович ушел из университета, место академика оказалось свободным и на него избрали Виноградова! Членом партии он не был (тогда бы шел по партийному списку, см. главу Иоффе и Академия, а это было невыгодно властям), но всецело был «своим». Как академик он добился разделения Физмат института Академии Наук на два – математический (впоследствии им. Стеклова) и стал там директором и физический (впоследствии ФИАН им. Лебедева). Открытым антисемитом проявил себя, когда стало выгодно – во время войны. Родители математика Новикова [Нов] очень удивились, когда он им в Казани сказал, что «наши русские воюют, а евреи прячутся». Виноградов, Понтрягин и Садовничий несут ответственность за теперешнее, вызывающее сожаление, положение математики в России. Известно, что после изгнания евреев из науки уходят и таланты титульной нации. Когда нацистский министр образования Руст спросил великого математика Гильберта, правда ли, что математика Геттингена каким-то образом пострадала от удаления евреев, Гильберт ответил: «Нет, она не пострадала… Ее просто больше нет».

38. Решив в 1903 г. девятнадцатую и в 1908 г. двадцатую проблемы Гильберта, он уверенно вошел в науку. За решение девятнадцатой проблемы комиссией, в которую входили Адамар, Пикар, Пуанкаре, ему была присуждена степень доктора наук. Значительная часть его дальнейших исследований посвящена теории функций, и, главным образом, теории приближений функций многочленами. Большой интерес представляют его работы по теории вероятностей. Он первый построил аксиоматику теории вероятностей и получил общие результаты по предельным теоремам для зависимых и независимых случайных величин. Колмогоров, которого Лузин дразнил выдающимися результатами Бернштейна, его ненавидел [Нов.96].