«Воздушный замок» был памятником своеобразных вкусов и замыслов герцога, желавшего, кажется, прослыть среди татар тем же, чем был испанец «Ласказ, между дикими американцами». Этому служила и архитектура дома, подобно хижинам татар с их воздушными галереями напоминавшего соты улья и призванного, по-видимому, изображать центральную саклю-замок. Но Ласказовская идиллия не осуществилась, и дом был пуст, служа почтенным путешественникам тем, что ныне именуется летней дачей.

Внутри «замок» был не слишком удобен для жилья. В подвальной части – службы, над ними «четыре небольших комнаты, по две на каждом конце, в которых столько окон и дверей, что нет места, где кровать поставить. В этом состоит всё помещение, кроме большого кабинета, над галереею, под чердаком, в который надобно с трудом пролезть по узкой лестнице»[131]. Видимо, в этом-то «кабинете над галереею, под чердаком» и поместились Пушкин со своим приятелем Николаем Раевским. Что касается остальных, то им оставалось, как видно, занять эти четыре комнаты: генералу с супругой, четырем дочерям и всем домочадцам. Столовой и гостиной могла служить галерея.

В наши дни облик «воздушного замка» имеет мало общего с тем, что видел Пушкин. Парк Ришелье, сильно разросшийся с пушкинских времен (теперь с галереи уже не разглядишь берега), в советское время был поделен между санаториями Министерства обороны и Четвертого управления ЦК КПСС. Дом Ришелье оказался во второй части, и доступ к нему намертво перекрыли, так что прилети дух поэта к милому ему Гурзуфу, он был бы, пожалуй, отловлен бдительными охранниками.

Какое-то время существовал даже проект уничтожения дома Ришелье и возведения на его месте водолечебницы для работников ЦК КПСС. Потребовались немалые усилия литературной общественности, чтобы воспрепятствовать этому грандиозному замыслу.

Раевские

Раевские

Ко времени приезда в Гурзуф Пушкин, видимо, стал вполне своим человеком в семье Раевских, и в мужской, и в женской ее половине. Впрочем, что касается женской половины, то в пути с генералом была лишь детская ее часть: погодки-подростки Мария и София. Девицы Раевские, семнадцатилетняя Елена и двадцатитрехлетняя Екатерина находились в Гурзуфе с матерью своей Софьей Алексеевной. Но и они были знакомы Пушкину по Петербургу. Там у Раевских мог бывать он запросто, в обществе друзей и людей, его ценивших: Карамзина, Жуковского, братьев Тургеневых. Но здесь, в Гурзуфе он впервые окунулся в особый мирок большой семьи, где царит взаимное понимание, где связывают тысячи мелочей: обыденных и событийных, печальных и веселых, где недостатки каждого сглаживаются достоинствами, а уважение к главе семьи не позволяет распускаться. Но для семьи Раевских характерно было и другое, не менее важное и очень редкое качество: уважение главы семьи к каждому из домочадцев.