Осенью 1927 года в Теасекции просыпается интерес к юридической стороне театрального дела: 3 ноября на Пленуме Теасекции Родионов читает доклад «Театральное законодательство за 1917–1927 гг.».

«Законодательство дореволюционного времени не знало юридических норм, регулирующих театральную жизнь. „Устав о предупреждении и пресечении преступлений“, где находились статьи, относящиеся к зрелищам и театру, был настолько незначителен, что нельзя было серьезно считать его кодексом законов о театре.

Революционная эпоха дает большой материал, содержащий свыше 300 юридических актов различного значения, имеющих целью регламентировать театральное строительство. Для извлечения этого материала использованы почти все оффициальные и оффициозные издания. Хронологически расположенный, он определяет, что время наибольшего внимания театру со стороны правительства – 1918–1921 гг. К сожалению, слишком мало было сделано, чтобы сберечь для будущего правотворчество первых лет революции в области театра, и до настоящего времени еще не разрешена задача собирания и систематизации этого материала.

В частности, в Москве действовали две группы органов – местного и республиканского значения, и обе эти группы оказывали влияние на правовое положение московского театра, издавая самые различные распоряжения и стимулируя высшие законодательные инстанции к изданию различных законов о театре и относящейся к нему сфере. Всего за десятилетие издано свыше 160 актов.

Самым значительным юридическим актом периода первых лет революции является декрет СНК от 26 августа 1919 г. об объединении театрального дела[800]. Он не только учреждает высший правительственный орган для руководства театральной жизнью республики, но и объявляет государственным достоянием всякое театральное имущество.

Этот верховный театральный орган, благодаря близости его к Москве, оказывает огромное внимание московскому театру и вызывает этим естественный протест со стороны местного правительственного органа. Улаживание взаимоотношений между центром и местной властью обнимает период между [19]19 и [19]21 гг. и создает ряд принципиально важных постановлений.

Окончание этой борьбы совпадает с периодом введения новой экономической политики и превращением театра из культурно-просветительного фактора в фактор хозяйственного значения. Театр во втором полугодии (конечно, второй половине. – В. Г.) истекшего десятилетия рассматривается исключительно под углом зрения фискальных интересов и становится объектом налогового обложения»[801].

Обсуждение проясняет некоторые существенные положения доклада. Филиппов замечает, что докладчик «ничего не сказал о постановлениях городских управлений, касающихся театра». Его поддерживает Сахновский.