В. А. Филиппов говорит, что, конечно, мы имеем тут дело с признанием личного творчества Василия Григорьевича: мы имеем автопризнание. Очень любопытно, что Василий Григорьевич идет от слова. Актер всегда идет от слова…
Возникают сомнения по поводу изменения текста, как было указано в примере. Ведь в театре появляется дублер. Я помню случай, когда два актера играли разно и в отношении текста. Но это случается очень редко, значит, кто-то должен следовать тексту другого. Верно, что в драматическом произведении заключается очень много, но ведь может быть спектакль, со всей полнотой воспроизводящий драматурга.
В. Г. Сахновский, отвечая оппонентам, говорит:
Я хотел бы подчеркнуть основное, из чего я исходил. Я хотел идти методом описания, и притом правдивого. Была у меня мысль, что, как бы ни различны были приемы подступа к тексту, что-то основное есть у всех режиссеров. Каждый будет апперцепировать что-то другое, что явится для него толчком, но ступени будут те же.
А. А. Бахрушину можно ответить так: режиссерский экземпляр, конечно, не всегда писанный. В разные периоды разных стилей театров он имел, может быть, иной характер. То, что прежде ставили быстрее, объясняется тем, что тогда был другой стиль и школа. Режиссер, может быть, слышал тогда тон спектакля лучше, чем теперь его слышат. Театр в целом изменился. Может быть, и режиссеры не будут нужны в таком виде со временем. Может быть, потребуется иной режиссер, когда зрительный зал будет требовать менее скрупулезное исполнение.
О примере из «Лира»[1365] – мне открылась повторяющаяся деталь в образах. Может быть, декоративно я оформил бы этот момент, но главное не это, а то, что я видел такие детали рассыпанными во всей пьесе.
Возражая И. А. Новикову (о методах первичного чтения), Василий Григорьевич напоминает, что чтение индивидуально. Вначале оно механическое, но вообще многие рекомендуют делать это и актерам – как обычный прием. Что же касается вскрытия варианта в пьесе, то ошибки нет, если художник становится на известную точку зрения. Он все-таки показывает всю пьесу. Очень печально, если бездарный режиссер показывает пьесу с поверхности, но ведь талантливый показывает и ее глубину. Василий Григорьевич указывает, что он говорил о постижении в таком чтении автора до конца. Это ведь стремление театра найти ритм автора. Режиссер меняет в тексте то, что связано с темпом (пропуск в тексте.