К сожалению, случилось так, что выпад из работы одного человека сделал свое дело. В этом отношении я обвиняю Театральную секцию и себя как ее члена в том, что мы не сумели этот выпад заменить коллективными усилиями, хотя в этот небольшой промежуток времени это, может быть, было невозможно.

Когда Роберт Андреевич говорит о макетах и приписывает это Комиссии театральных зданий, то надо сказать, что это идет по линии Театральной лаборатории. Уничтожение Театральной лаборатории – громадный прорыв в деятельности Театральной секции, ибо эта лаборатория, объединявшая много молодежи, работала над тем, что необходимо современности. Она работала над постановкой проблемы в клубном масштабе: как сделать клубный спектакль без больших декоративных затрат, но с остроумным использованием имеющегося в клубе инвентаря. Когда в прошлом году была большая театральная выставка, посвященная итогам сезона (о ней пресса и другие дали хороший отзыв), то клубная комната, где демонстрировался ряд найденных способов организации самой сцены и макетов, была признана очень удачной. Мало того, эта лаборатория подготовила к печати большую работу в 5 печатных листов, посвященную вопросам клубной технологии и спектакля. К сожалению, театральная лаборатория уничтожена. И когда стоял этот вопрос, то я бы <не> сказал, что президиум ГАХН в целом обратил на этот момент должное внимание. Она <Театральная лаборатория> обратилась в комиссию при СТО и теперь выпустит работу, проделанную здесь, под другой маркой. Это большое упущение.

Лекции районным студиям комсомола. Я сказал бы, что Роберт Андреевич чрезвычайно неосторожно говорит такие фразы: «мы имеем товарищей Филиппова, Волкова и т. д., знаем, почему они читают несчастным комсомольцам».

Шум.

Волков. Вопрос стоял так. Комсомольцы обратились в Театральную секцию за лекторами по интересующим их вопросам. Они говорили, что хотят знать о ТРАМе, о Художественном театре, о Малом, Камерном и т. д. Говорили, что доклад должен носить строго фактический характер, о существующем положении дел, т. е. не в плане аналитическом, а в плане сообщения фактического материала. Два доклада у нас пришлись на долю Павла Маркова, а доклад по Камерному театру был дан Павлову, который не смог его прочитать. Таким образом, были ли комсомольцы несчастными, – я не знаю. Дело в том, что вопрос о деятельности членов Театральной секции надо ставить не так, что «мы знаем, и т. д.», а нужно просто запретить членам Театральной секции выступать с какими бы то ни было докладами. Проблема доклада была поставлена очень ясно. Поэтому отпадает и возражение Ильи Людвиговича, который говорит о том, что мы занимались Камерным театром. Этот вопрос стоял в плане доклада комсомольцам. Это был их заказ и наше исполнение. Поэтому ни Камерным, ни Большим театром мы не занимались – это была наша научно-показательная работа.