Автор этих строк, самоуверенная, бесцеремонная восемнадцатилетняя Варвара Васильевна Розанова, тайком рывшаяся в тетрадях своего родителя и безо всякой почтительности раскритиковавшая их содержимое, да еще «настучавшая» папиным друзьям, заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов.

Две сестры, брат, щуки, караси, Шпалерная, Блок и Аполлон Григорьев

Две сестры, брат, щуки, караси, Шпалерная, Блок и Аполлон Григорьев

Отец называл ее в письме Флоренскому дневной и противопоставлял ночной Татьяне. И действительно, его третья дочь была абсолютно другой породы и природы человеком, и это, конечно, жутко интересно – какие разные росли у Василия Васильевича дети!

Сама она – при том, что единственная связала свою жизнь с литературой, – мемуаров, к сожалению, не оставила, зато ее живо вспоминали старшая и младшая сестры, и обе сходились на том, что названная в честь своей мамы Варвара была существом совершенно фантастическим и на родную мать и отца ничуть не похожим. Эту непохожесть ощущала и сама девочка.

«В детском возрасте это была блондинка, с голубыми глазами, с красивым ртом, с пухленькими ручками, с удивительно спокойным и невозмутимым выражением лица. Она до четырех лет не говорила, а только издавала раздраженно нечленораздельные звуки, так как не могла облечь в слова свои желания… Вот эта немота ее создала особенности ее характера. Она привыкла кричать, а если что было не по ней, она брала криком. Доходило до того, что на даче приходили и спрашивали: “Что вы бьете девочку, что она так кричит?”…[104] Когда она немного подросла, то, чувствуя, что ею в семье тяготятся, она выдумала, что она подкидыш и что у нее нет ни папы, ни мамы, ни крестного отца с матерью… Росла Варя очень трудным ребенком, не любила читать, занята была очень своей наружностью и как-то не подходила к нам, старшим сестрам, которые вечно сидели над книгами. Училась она тоже неохотно и плохо», – вспоминала младшую сестру Татьяна Васильевна.

«Варя же была так непохожа на всех нас, что казалось, будто в наше семейное гнездо положили чужое яйцо, откуда вылупился птенец, вызывавший удивление и любопытство в самих родителях», – соглашалась с ней Надежда Васильевна, для которой Варя была сестрой старшей и куда более близкой, чем Аля или даже Таня.

«Крошечная, беленькая, неразговорчивая, – она поражала умом, наблюдательностью (над “вокруг”) и вечным сбережением себя. Все “свое” обдумает, еду ли, удовольствие ли, и съест и возьмет, не обращая внимания на других. “Эгоистка”, – с печалью думали мы (папа и мама)».