Объявление о подписке на 1857 г., хотя оно и написано рукою Чернышевского, еще нельзя считать подтверждением «активного участия» Чернышевского в составлении важного для оформления «обязательного соглашения» документа. Текстологический анализ автографа позволяет предположить иную картину: Некрасов начал писать объявление, а затем продиктовал Чернышевскому основные положения последующего текста об «обязательном соглашении».[971] Не случайно Чернышевский переходит на скоропись, и последняя треть рукописи представляет характерную индивидуальную стенограмму Чернышевского, которою выполнен, например, его студенческий дневник. Ни в одной своей статье или рецензии в ту пору он ни разу не прибегнул к этому виду записи. Между тем она удобна для записывающего под диктовку. Ведь никакой тайны, которую пишущий желал бы скрыть от окружающих, текст объявления вовсе не содержал. Объяснение находит и сильная правка Чернышевским записанного: Некрасов доверил ему распространить и развить главные мысли, связанные с включением в текст сведений об участвующих в договоре авторах. Договор составлялся вероятнее всего в августе, в последние дни перед отъездом Некрасова за границу, когда вопрос о передаче Чернышевскому редакторских прав по «Современнику» был уже решен.

На первый взгляд загадочно письмо И. И. Панаева к А. Н. Островскому от 30 августа 1856 г., где автором объявления названы Некрасов и Тургенев.[972] Но ошибка с Тургеневым здесь симптоматична: проект договора писал Тургенев, а этот документ имеет самое непосредственное отношение к тексту объявления о подписке. Главное, в чем Панаев не ошибался, заключалось в неупоминании Чернышевского. Об участии Чернышевского в составлении объявления Панаев, разумеется, хорошо знал, но оно было лишь номинальным, пассивным, не имело значения авторства.[973] Письмо Панаева может быть рассмотрено как важное свидетельство в пользу нашего предположения. Нуждается в пересмотре мнение, будто Панаев умышленно скрыл авторство Чернышевского, чтобы не возбудить против него участников «обязательного соглашения», которые и без того выражали «недовольство усилением его роли и значения в редакторских делах „Современника”».[974] В момент, когда Чернышевский фактически редактировал журнал вместо уехавшего Некрасова, подобное сокрытие его участия в составлении объявления о журнальной подписке представляется более чем странным действием.

Передача редакторских прав – важнейший в биографии Чернышевского эпизод, усиливший авторитет критика в литературных кругах и упрочивший его материальное положение. В специально составленной для Чернышевского записке-доверенности от 10 августа 1856 г., имевшей силу официального документа для конторы журнала и участников «обязательного соглашения», Некрасов извещал: «Милостивый государь Николай Гаврилович, уезжая на долгое время, прошу Вас, кроме участия Вашего в разных отделах „Современника”, принимать участие в самой редакции журнала и сим передаю Вам мой голос во всем, касающемся выбора и заказа материалов для журнала, составления книжек, одобрения или неодобрения той или другой статьи и т. д., так, чтобы ни одна статья в журнале не появлялась без Вашего согласия, выраженного надписью на корректуре или оригинале». Ниже следовали «Условия с г. Чернышевским. 1) Писать статьи для отделов критики и библиографии и заведовать этими отделами. 2) Составлять статьи для отдела Наук и Смеси. 3) Составлять иностранные известия. 4) Читать вторые корректуры всего журнала. 5) Принимать участие в заготовлении материалов и редакции журнала. 6) Писать «Заметки о журналах». Г-ну Чернышевскому получать 3000 руб. сер. в год, то есть 250 р. сер. в месяц, а расчет производить в конце года по листам за статью (в нынешнем году по 40 р. сер. с листа, а в будущем от 40 до 50-ти, смотря по подписке, за остальные труды – мера вознаграждения будет определена после, по взаимному согласию)».[975]