ГОРАЛИК. Вы родились в Подмосковье, верно?

ЗВЯГИНЦЕВ. В паспорте так написано… А рожать меня мама ездила в Москву. В 1972-м папа получил квартиру в Москве, на Октябрьском поле, тогда я и стал москвичом.

ГОРАЛИК. То есть вы росли в Подмосковье?

ЗВЯГИНЦЕВ. Первые годы, до школы. Была у меня там совершенно чудесная бабушка. Родители уезжали с утра в Москву на работу, меня не с кем было оставить. И однокурсница моей мамы, которая жила неподалеку, посоветовала в качестве няни свою соседку. Мария Николаевна Капышина, ей было тогда под семьдесят. Она заходила за мной утром, а вечером родители приезжали на электричке и забирали меня домой. Одно очень яркое воспоминание на всю жизнь, про эту дорогу – мы идем по нашему заснеженному поселку и я слышу рядом чей-то голос: «Эх, вот и закончился 1969-й…» Мы с ней гуляли, читали вместе. Правда, лет с четырех я читал лучше, чем она…

ГОРАЛИК. Она же, с большой вероятностью, училась грамоте во взрослом возрасте?

ЗВЯГИНЦЕВ. Да, она рассказывала, как в 1920-е годы первый раз вышла замуж, а потом уже пошла на какие-то курсы. До трогательности наивный человек, хотя, казалось бы, жизнь ее не баловала. Например, много лет смотрела фильмы про войну и высматривала своего погибшего мужа, думая, что там все по правде, вроде хроники.

ГОРАЛИК. Каким вы были, когда были маленьким? Как был устроен этот ребенок?

ЗВЯГИНЦЕВ. Тихий, некоммуникабельный, довольно замкнутый ребенок, потому что обычного детского социума – сверстники, детский сад и так далее – у него до школы практически не было. Он общался с бабушкой, с родителями, читал книжки. Очень много читал.

ГОРАЛИК. Когда стало ясно, что впереди переезд, – хотелось в Москву? А в школу? Каким это все представлялось?

ЗВЯГИНЦЕВ. Получилось довольно интересно. Мало того что меня окунули в городскую среду, вокруг были даже не совсем сверстники, потому что я пошел в школу на год раньше положенного. Недавно у нас была встреча одноклассников, тридцать лет окончания школы. И я вспоминал, как оказался в этом классе. Мама привела меня в школу – просить, чтобы взяли. И вот передо мной сидит моя будущая классная руководительница. Такая советская тетка за пятьдесят, нормальная училка старой закалки. Потом выяснилось, что она антисемитка, но это потом. В общем, маленький Коля Звягинцев ей не понравился, она его брать не хотела, тем более что класс уже сформирован. А рядом с ней сидит директриса школы. Такая же тетка, только директриса. И ей я почему-то приглянулся. Она и говорит: «Давай что-нибудь такое спросим у него, какую-нибудь задачку зададим». И наша Елена Васильевна (классная) думала-думала, а потом задала мне задачку; как я потом выяснил, из курса математики второго класса. Типа, на завал. А я ее взял и решил.