— И что же делать, Михаил Иванович?

— Не форсируй эту тему с Бароном — это во-первых, а затем — все же выслушай его, но не столько его мысли, сколько доказательства таких намерений и конкретных шагов Запада. Понятно?

— Все ясно, — ответил я, вспоминая расстроенное лицо Барона, когда он высказывал свои «крамольные» мысли о будущем соцлагеря.

— Кстати, Максим, ты эту беседу, ну, о нашем будущем, обобщил?

— Да, Михаил Иванович, справка — в папке под названием «1956, 1968, 1980, 1992…»

— Это что еще за… коды?! — чуть не рявкнул генерал, явно смущенный фактом наличия более чем странной информации. — Зачем это?

— 1956 — Венгрия, 1968 — Чехословакия, 1980 — будет Польша, 1992 — … — Я сделал паузу, но затем решительно сказал, глядя генералу в глаза: — 1992 — мы, может быть мы. Я свободен?

И, не дожидаясь согласия генерала, вышел из кабинета.

Через несколько дней встретил генерала в коридоре, и он без тени эмоций сказал мне, чтобы я готовился к выезду на Запад с главной целью: встреча с Бароном, но под прикрытием операции «Схватка», как это было сделано в мой последний визит в Швейцарию.

Тревожный сигнал

Тревожный сигнал

Нельзя сказать, что я тяготился приказами свыше — наоборот. Меня окружали симпатичные мне люди, которых я квалифицировал, если можно так сказать, по двум признакам, но взаимосвязанным: добросовестное отношение к труду и доброжелательное отношение к людям. Это были заветы моего деда, который жил по этим нехитрым правилам, никогда не пытаясь их сформулировать.

Много это или мало? В отношениях людей? По-моему, вполне достаточно, чтобы один профессионал с удовольствием выполнял указания другого профессионала, даже своего генерала.

В легендарном Багдаде

В легендарном Багдаде

В октябре я вылетел в Ирак, страну, в которой, как нам представлялось, можно было провести встречу с Бароном. Мы считали, что в эту страну он сможет добраться быстро хотя бы потому, что в доле бюджета Ирака значителен был доход от туризма, а значит, упрощался порядок оформления виз. Кроме того, речь шла о его визите на Багдадскую международную ярмарку.

На эту ярмарку я направлялся по линии прикрытия. Мой самолет вылетел за полночь. Пассажиров много и все места заняты потому, что рейс дальний: Москва — Тбилиси — Багдад — Бомбей — Дакка.

Через два часа, глубокой ночью, были над Тбилиси, городом моего начала жизни с Ниной. Почему-то минут двадцать мы кружили над городом, который внизу разбегался пунктирами огней вдоль улиц, реки и по склонам гор. Горы были под крылом и рядом, но только красные огни маяков напоминали об их близости.