Выше мы заметили уже, что у сартов резко разграниченных потомственных каст или сословии не было; сын обедневшего купца зачастую делался чернорабочим; сын чернорабочего, окончив курс Мадраса, впоследствии попадал иногда на должность казия; внук бывшего хакима (губернатора) служил конюхом; сын кузнеца попадал, при счастье, в хакимы.

При этом следует иметь в виду, во-первых, что в приемные высокопоставленных лиц, богачеи и ученых, по установившемуся обычаю, имели доступ лица самых разнообразных общественных положении, не выдворявшиеся отсюда ни во время трапез, ни во время бесед, не имевших особо секретного характера; во-вторых, что у туземцев того времени, вследствие относительнои патриархальности, не было подобно тому, как у нас, чрезмерной отчужденности прислуги, которая зачастую ела и беседовала с хозяевами в качестве почти равноправных лиц; в-третьих, что ежегодно зимой мужчины самых различных общественных положений, образовав артели[509], собирались по вечерам на посиделки, где пелись песни, рассказывались новости, плясали батчи и читались вслух произведения различных авторов, и, наконец, в-четвертых, что все сколько-нибудь интересные новости, несмотря на отсутствие почты и телеграфа, передавались с изумительной быстротой на сотни верст.

Таковы причины, по которым все сартовское население, не принадлежавшее к разряду ученых-книжников, отличалось большой однородностью степени своего развития, а потому и большой степенью взаимопонимания.

Опытный глаз легко различал в толпе чернорабочего, кузнеца, ткача, лавочника и крупного торговца по их внешности, по манерам, быть может, даже и по говору; в этом отношении все они имели характерные профессиональные особенности; но мировоззрение всех их было совершенно одинаковым, ибо с детства все они прошли через горнило одной и той же житейской духовно-нравственной школы, о которой все необходимое будет сказано в следующем отделе очерка.

В мусульманстве на всем лежит характерная печать ислама, старающегося все регламентировать, на все установить свой взгляд, исключительно мусульманский. Такой взгляд ислам пытается установить и на разного рода профессиональные занятия, превознося одни, как науку, одобряя другие, как земледелие, мастерства и торговлю, не одобряя третьи, как занятия мясников и акушерок, и, наконец, возбраняя четвертые, как приготовление вина и всех вообще опьяняющих напитков, торговлю предметами, не могущими приносить пользы человеку, и т. п. На почве сочетания этих ортодоксально мусульманских постановлений с практической неумолимой жизнью установились действительные отношения сарта к разного рода известным ему профессиональным занятиям, из которых ни одного он не любил так, как земледелие, и ни за одним он не гнался так, как за торговлей.