* * *

Хроническая болезнь, мучившая его с 1895 года, снова обострилась. «Последние дни я снова был в постели с повышенной температурой, кашлем и головной болью в результате», – писал он Гильому 16 марта 1907 года. На сей раз врачам удалось поставить больному диагноз: «Самое неприятное, что доктор находит расширение капиллярных сосудов в бронхах во всей нижней части левого легкого с хроническим отеком; он говорит, что это протянется еще два месяца, до весны, и снова возвратится с наступлением зимы, но это не туберкулез, чему приходится радоваться за неимением лучшего»[1475].

Вообще, начиная с этого времени болезни за Петром Алексеевичем ходили по пятам. Привыкай, читатель, пуганный ковидом-19, и не удивляйся, если наше повествование дальше покажется тебе выдержками из больничной сводки.

Лето 1907 года Кропоткины провели во Франции, в Бретани, куда их пригласил старый народник-эмигрант Давид Аитов. В июле, находясь проездом в Париже, Петр Алексеевич успел встретиться с русскими анархистами Марией Гольдсмит, Книжником-Ветровым и Елизаветой Николаевной Маньковской-Ковальской (1851–1943), обсудив с ними деятельность редакции «Листков». В бретонском местечке Польдю он прожил до сентября. «Место здесь прекрасное, – сообщал он Марии Гольдсмит. – Вид на море чудный. Но работать вовсе еще не мог. Бессонные ночи еще не заспал. Соня и Саша здоровы»[1476].

Необходимость отдыха помешала Петру Алексеевичу принять участие в событии, которое давно уже готовилось анархистами всего мира. С 24 по 31 августа 1907 года в Амстердаме наконец-то собрался международный анархистский конгресс. На него съехались ведущие участники движения из стран Европы и Америки, включая Ньивенхёйса, Малатесту, Эмму Гольдман, швейцарца Амеде Дюнуа (1878–1945), французского синдикалиста Пьера Монатта (1881–1960), анархистов из России Рогдаева, Федорова-Забрежнева и других[1477]. Одним из обсуждаемых вопросов было отношение анархистов к профсоюзам и революционно-синдикалистскому движению. Петру Алексеевичу было что сказать по этому поводу, ведь он всю жизнь отстаивал участие анархистов в рабочей борьбе. Но конгресс так и прошел без него.

Однако одним из представителей анархистского движения Британии на форуме в Амстердаме был близкий друг и сотрудник Кропоткина – Александр Шапиро, которого тот называл Саня. Тогда еще молодой человек, Саня Шапиро некоторое время учился в Сорбонне, а в 1900-м переехал в Лондон, где активно участвовал в еврейской анархистской группе в Уайтчепеле и сблизился с Кропоткиным и Черкезовым. Позднее Шапиро стал секретарем Кропоткина. На конгрессе в Амстердаме Саню избрали секретарем Интернационального анархистского бюро. В последующие годы он самым тесным образом сотрудничал с Петром Алексеевичем, в 1917-м вернулся в революционную Россию, а в 1923 году, после новой эмиграции, стал одним из создателей и секретарей Международной ассоциации трудящихся – Интернационала анархо-синдикалистских профсоюзов.