* * *

Петр Алексеевич продолжал, несмотря ни на что, трудиться над книгами и статьями. Правда, ему пришлось жить и работать в спальне, лишь иногда выбираясь в библиотеку дома для поиска нужных книг. Вначале Кропоткин поехал на лечение в Борнмут, но там оказалось холодно, и медики советовали ему отправиться на юг. В апреле Петр Алексеевич после долгого сопротивления наконец последовал этим настояниям. Живший в Асконе близ Локарно в Швейцарии немецкий врач, специалист по легочным заболеваниям Рафаэль Фридеберг (1863–1940), «анархо-социалист» по убеждениям, горячий сторонник синдикализма и тактики всеобщей стачки, пригласил его к себе на лечение. Кропоткин поселился на итальянской стороне, близ маленького городка Каннобио, «совершенно очаровательного местечка в 80 метрах над берегом красивейшего озера» Лаго-Маджоре[1482]. В нем сохранились средневековые здания, старинные узкие улочки, роскошные дворцы и барочные церкви.

Находясь на лечении, Кропоткин встретился со швейцарским анархистом Луиджи Бертони и своими старыми друзьями Дюмартре и Герцигом. К нему приезжали Софья Лаврова, швейцарский синдикалист Макс Тоблер (1876–1929) и другие гости. Не забывал Петр Алексеевич и о делах в России. Обсуждая в переписке с Марией Гольдсмит возможность возобновления русского анархистского издания «хлебовольческой» направленности, он с сожалением замечал: «При теперешнем состоянии моего здоровья мне и думать нечего о том, чтобы затевать газету и журнал». Но он советовал анархистской «молодежи» «составить группу и начать издавать что-нибудь периодическое». К примеру, брошюры под общим заголовком «Библиотека "Хлеба и Воли"»[1483]. Членом «нашей группы „Х[леб] и В[оля]“» Кропоткин считал себя едва ли не до отъезда в Россию, о чем свидетельствует его письмо Александру Шапиро от 14 января 1916 года[1484].

На Лаго-Маджоре Кропоткин провел около двух месяцев. Дочь Саша смогла наконец отправиться в Россию. А Софья Григорьевна, поехавшая с ним в Италию, почувствовала себя не очень хорошо. Так что им пришлось возвратиться в Англию. Но лечение позволило пациенту значительно улучшить состояние здоровья. По свидетельству Неттлау, Петр Алексеевич «с того времени всецело слушался» Фридеберга: «В последующие годы время отъезда на юг и выбор места пребывания, а также время возвращения на север диктовались врачом. Целью доктора было увеличить в больном силу сопротивления болезни и заставить его менять климат в надлежащее время, чтобы не дать переменам времен года отразиться на его ослабленном организме. Также и часы работы были более урегулированы, чтобы избежать периодов переутомления, чередующихся с периодами полной прострации. В общем, лечение принесло хорошие результаты и дало больному более длительные периоды сравнительно удовлетворительного самочувствия»[1485].