<…> Витте заметил, что желательно дать ответ возможно скорей, «иначе мы восстановим против себя общественное мнение света; скажут, что мы опять не готовы или озадачены японскими предложениями. Нужно поэтому безотлагательно обсудить японские предложения и передать ответ японцам, даже до получения заключения Петербурга. Если же откладывать ответ до получения этого заключения, то придется, может быть, прождать две недели, а то и больше, – и вообще дело затянется благодаря нашей нерешительности и обычным бюрократическим промедлениям».

Так как на сказанное никто не возражал, сознавая, что это правда, или не решаясь спорить с Витте, то приступили к обсуждению условий по пунктам. Относительно Кореи – все признали неизбежным согласиться на японское требование, сделав лишь оговорку, что японцы не будут предпринимать действий, могущих угрожать безопасности наших границ. По поводу пункта об эвакуации Маньчжурии и передачи южной ветви Китайской Восточной железной дороги, Витте предложил заявить японцам следующее: «Дорогу мы готовы уступить, но лишь до пункта, где стоят войска. Дорогой владеет частное общество. Мы готовы войти с ним в соглашение, но не можем нарушить интересов Китая. В видах облегчения этого дела можно произвести досрочный выкуп и передать дорогу Китаю[168].

Покотилов напомнил о необходимости оградить права частных лиц и компаний, например Маньчжурского горнопромышленного общества и общества Фушунских угольных копей. На это Витте возразил, что «в Маньчжурии частных русских предприятий, в действительном значении этого слова, нет, между тем подобные споры и оговорки с нашей стороны дадут повод к пререканиям и к обвинению нас в несговорчивости и неискренности. Нужно, напротив, действовать возможно широко и уступчиво в вопросах, не представляющих для нас существенного значения, и отстаивать лишь действительно важные права, дабы в случае разрыва вина пала на японцев». Покотилов не возражал, не желая, по-видимому, раздражать Витте, который в таких случаях весьма неприятен, но остался при своем мнении; он думает, что своей щедростью мы японцев не расположим в свою пользу, отстаивание же Фушунских копей, представляющих многомиллионную ценность, могло бы облегчить нам торг по другим вопросам.

По поводу пункта об уступке Сахалина Витте предложил ответить японцам, что мы владеем островом издавна и должны его сохранить, но что «Россия готова признать за Японией всякие экономические преимущества относительно морских промыслов и ловель». Сам Витте считал вопрос о морских промыслах второстепенным, а среди наших делегатов не оказалось никого, знакомого с положением этого дела, кто указал бы на огромное значение его для России и на опасность допущения Японии на наше побережье.