Покотилов и Шипов тут же встали и уехали. Когда заседание возобновилось, Витте сказал, что хотел бы посоветоваться, дабы выяснить, какие условия гарантируют России прочный мир и не следует ли воспользоваться нынешними обстоятельствами, чтобы создать более благоприятные отношения между Россией и Японией. «Что вы думаете об этом, Федор Федорович?» До сих пор Витте ставил вопросы и сам же давал на них ответы, не считая нужным советоваться с сотрудниками. В данном же случае он, по-видимому, хотел лишь проверить собственные сомнения, ибо едва ли придавал серьезное значение нашему мнению.

Мартенс: – Я полагаю, что наши условия, как мы их понимаем, создадут более прочный мир; принятие же японских требований сделает сохранение прочного мира невозможным, Россия не могла бы отказаться от мысли вернуть Сахалин или согласиться на ограничение морских сил или на контрибуцию. По-моему, эти условия явятся брандером для будущих недоразумений.

Ермолов: – Но и наши условия, если они будут приняты Японией, дадут повод для столкновений.

Витте: – Если Япония примет наши условия и не получит контрибуции, то она будет, несомненно, опасаться, что Россия воспользуется уроком настоящей войны, чтобы изменить свою военную систему, построить новый флот и вообще приготовиться к новой войне лет через десять. Очевидно, что оставление в руках России Сахалина и Маньчжурской железной дороги облегчит ей эту задачу. К тому же Япония будет к тому времени еще истощена и не успеет оправиться, а посему преимущество будет на стороне России.

Мартенс: – Я думаю, что если бы мы даже приняли японские условия, то это не парализует наших сил в будущем.

Витте: – Да, но на ближайшее время Россия будет, несомненно, парализована, на что японцы и рассчитывают.

Мартенс: – Во всяком случае, Россия будет стремиться освободиться от ограничений, которые на нее наложат.

Витте: – По общему мнению военных авторитетов, мы можем ныне удержаться на занимаемых позициях, но ни в каком случае не можем нанести японцам решительного поражения. Япония же, зная коварство русской политики, не поверит нашим обещаниям. Надо поэтому придумать такую комбинацию, которая успокоила бы Японию. Если бы в 1901 году мы приняли предложение маркиза Ито, а я на этом настаивал, то Япония не заключила бы союза с Англией. Теперь, конечно, заключать союз с Японией поздно, но нельзя ли предложить ей какую-либо иную сделку, тем более что в данной мне инструкции прямо выражена желательность добиться дружественных отношений с Японией, чтобы таким образом получить свободу действий и заняться внутренним положением, а также делами Ближнего Востока. Следует, по-моему, стараться отыскать солидарность интересов между нами и создать такое положение, которое, сблизив оба народа, успокоило бы Японию относительно будущего. Теперь нужно найти конкретную форму для выражения такой солидарности.