Граф Ламздорф указал на Витте. Государь ответил уклончиво. Граф Ламздорф, видя, что кандидатура эта не встречает сочувствия, предложил послать Витте и А. И. Нелидова (посла в Париже). Снова государь не дал категорического ответа. Тогда граф Ламздорф, понимая необходимость известить Рузвельта о назначении уполномоченных, послал докладную записку, испрашивая согласия на назначение Витте и Нелидова. Последовала резолюция: «Нелидову сообщите, Витте – нет». Нелидов под предлогом слабости и болезни отказался. Послана была телеграмма Н. В. Муравьеву (послу в Риме, бывшему министру юстиции), который ответил, что счастлив исполнить высочайшую волю. Затем он телеграфировал графу Ламздорфу, что просит о назначении доктора Гордона (специалиста по горловым болезням) состоять при нем и своего сына – при конференции. Ламздорф, возмутившись этим бестактным требованием, ответил, что Гордона Муравьев может взять с собою на свой счет в качестве частного врача, a «votre fils qui jouit d'un congе́ de quatre mois (поступил этот юноша в министерство весною, по окончании лицея) peut accompagner son рèге. Comptons envoyer à Portsmouth un ou deux secrе́taries expе́rimentе́s en travail et possе́dant parfaitement L'Anglais» (в телеграмме Муравьева было сказано: «…mon fils possе́dant parfaitement L'Anglais…»)[175] Муравьев продолжал упорствовать в своей бестактности и вновь просил о посылке сына и д<окто>ра Гордона, первого – официально, а второго частным образом, но на казенный счет. В среду, 13 июля, был назначен отъезд из Шербурга. 3 июля Муравьев приехал в Петербург и прямо отправился к Ламздорфу. Говорил с большою горячностью о том, что намерен непременно везти жену, сына и Гордона. Инструкций не читал. Узнав, что ему отпускается 18 000 рублей, круто переменил тон. На другой день он поехал к государю и отказался под предлогом болезни. Между тем ввиду полного незнакомства его с тем делом, которое было ему поручено, в помощь к нему назначены были И. П. Шипов и Д. Д. Покотилов, находившийся в Китае.

Узнав о том, что государь принял его отказ, Ламздорф на другой день поехал в Царское Село. «Что же нам теперь делать?» – спросил государь. «Я вижу только два исхода, – отвечал Ламздорф, – или Муравьев, живой или мертвый, сядет 13-го июля на пароход, или нужно назначить Витте, чье имя одно может вывести нас из весьма неловкого положения, в которое мы поставлены отказом Нелидова и Муравьева». – «Хорошо, тогда назначьте Витте», – отвечал государь. Вернувшись из Царского Села, гр<аф> Ламздорф передал этот разговор двум-трем близким в моем присутствии и прибавил: «Слово „назначьте “ было произнесено так ясно, что не было возможности допустить оговорку». Перед возвращением домой Ламздорф поехал с вокзала в Государственный совет, куда прибыл около 5 ¹/₂ часов вечера, и объявил Витте решение государя.