Не подготовленный к такой новой мысли, вовсе не возникавшей при первоначальном рассмотрении в совещании графа Сольского, в котором, однако, граф Витте постоянно бывал и принимал самое деятельное участие, государь ждал, чтобы кто-нибудь из участников просил слова и выступил по возбужденному, совершенно неожиданному, вопросу. Несколько минут длилось томительное молчание, и первое слово спросил гр<аф> А. П. Игнатьев, который заявил, что он совершенно удивлен возбужденным предложением и мало усваивает себе даже цель его. Он видит только, что при взгляде гр<афа> Витте на предстоящую законодательную работу двух палат едва ли даже нужно их учреждать, потому что законодательствовать будет одна верховная власть, коль скоро все, что придумает нижняя палата, будет непременно отвергнуто верхней и наоборот; очевидно, что при обязательном возвращении отвергнутого проекта в ту палату, где он возник, она из простого упрямства соберет две трети голосов, и дело поступит на решение монарха. Последний явится, таким образом, единственным виновником судьбы всего законодательства, и на него падет целиком ответственность за прохождение всех законопроектов. Если он не утвердит то, что дважды одобрила нижняя палата, – создается разом конфликт между верховной властью и палатой, который всегда и всюду приводит к самым прискорбным последствиям, если же она пойдет за палатой, создается осложнение между нею и той палатой, которая, быть может, по самым серьезным основаниям не нашла возможным одобрить проект при первом рассмотрении, видя в нем вред для государства.
Я сидел против государя и не имел в виду выступать с моими возражениями, но государь упорно смотрел на меня и после короткого замечания Победоносцева, поддержавшего точку зрения гр<афа> Игнатьева, без всякого вызова с моей стороны, спросил меня: «А вы, Владимир Николаевич, какого мнения по этому вопросу? Мне показалось, что вы хотели бы высказать его».
Я заявил, что разделяю взгляд графа Игнатьева в существе и более подробно развил значение двухпалатной системы законодательства, роль Государственного совета как верхней палаты, которая должна сдерживать увлечения нижней, что в этом нет ничего необычного. <…>
Никто, кроме кн<язя> Оболенского, не поддержал Витте и государь закончил прения, сказавши: «Вопрос достаточно выяснен, мы оставляем статью без изменения – пойдемте дальше».
Коковцов В. Н. Из моего прошлого: Воспоминания, 1903–1919. Кн. 1. М., 1992. С. 124–128.Коковцов В. Н