«Никаких несправедливостей в действиях властей административных, судебных и полицейских я не усматриваю, дело это считаю законченным»[238].
После такой царской резолюции граф должен был смириться. Черносотенцы, получив столь вещественное доказательство высочайшего покровительства, обнаглели. Они стали неустанно муссировать версию о том, что Витте симулировал покушение на себя в целях рекламы. Дня не проходило, чтобы они не издевались над бывшим премьером, а он вынужден был молча сносить все эти глумления: царская резолюция, добытая Столыпиным, связывала его по рукам и по ногам.
Легко представить себе, что испытывал этот человек, долгое время бывший первым после царя лицом, человек, с мнением которого считались европейские властители.
Нет ничего удивительного в том, что гр<аф> Витте, и «сан и возраст позабыв», пошел на скандал и нанес оскорбление своему преемнику.
Клячко (Львов) Л. М. Повести прошлого: Временщики конституции. Два премьера. Еврейское счастье. 2-е изд. Л., 1931. С. 72–73, 84–88, 94–95, 120–123.Клячко (Львов) Л. М.
В. Н. Коковцов Из моего прошлого Продолжение
Из моего прошлого
Часть пятая. На посту председателя Совета министров, октябрь 1911 г
Часть пятая. На посту председателя Совета министров, октябрь 1911 г
Глава IV
Глава IV Глава IVЗа это же лето 1912 года случился небольшой эпизод, о котором полезно упомянуть хотя бы для характеристики некоторых людей того времени и того, как ограждали свои личные интересы такие строгие судьи других, каким был хотя бы граф Витте, по напечатанным мемуарам которого все были или глупы, ничтожны, или корыстолюбивы и только он один был бескорыстен.
Перед самой моей поездкой в апреле месяце в Ливадию как-то днем, во время моих обычных докладов и занятий, приехала графиня Витте и в самых любезных выражениях стала говорить о том, что я один могу помочь ей и ее мужу, находящимся в совершенно безвыходном положении. Она заявила мне, что им буквально нечем жить и они должны спешно принять какое-нибудь решение: либо покинуть государственную службу и принять место с большим окладом в одном из банков, либо уехать окончательно за границу и зарыться в каком-нибудь ничтожном городке Германии. По ее словам, первое решение всего более улыбается ее мужу и ей самой, но она слышала, что по моему же докладу государь отнесся неодобрительно к такому решению и потому на мне лежит до известной степени долг помочь им увеличением содержания настолько, чтобы бывший министр финансов, спасший Россию от гибели, человек, заключивший мирный договор с Японией на таких условиях, о которых никто не смел и мечтать, не жил как нищий и отказывал себе во всем.