Черчилль думал о причинах военных неудач англичан. Освобождение Бирмы задерживалось. «Военные операции нельзя рассматривать как строительство моста; гарантии успешного результата здесь ждать не надо, в их проведении требуется гений, импровизация, энергия разума». Начальники штабов просили узнать у Сталина о советских военных планах. Наше военное участие слишком незначительно, чтобы задавать такие вопросы, – отвечал Черчилль. «Против шести дивизий немцев, стоящих против нас, Сталин сражается с 185 дивизиями».

15 марта Черчилль отправился из Чекерса в Дичли-парк. Секретарша Элизабет Лейтон описывает часовую езду, когда премьер «всю дорогу диктовал текст, и я была в ужасном состоянии, пытаясь услышать его невнятный после болезни голос – тут не было места шуткам – и удерживая бумагу и карандаши, разлетающиеся на каждом резком повороте, держа в руках его спички, его запасную сигару, придерживая его личный ящик ногами… Чем больше бываешь с ним, тем лучше понимаешь его забавные желания, причины, по которым он сердится, ему нравится, если ты знаешь, какую сигару он хочет закурить, какой карандаш ему требуется в данный момент. Я думаю, что более всего ему нравится быть уверенным, что при нем не скажут ничего, что не было бы продуманным и безусловно необходимым!!! Нет ничего на свете, что он ненавидел бы больше, чем потеря хотя бы одной минуты своего времени!»

21 марта Черчилль из Чекерса обратился к стране. Он говорил о послевоенном мире, о планах построения более справедливого общества после победы. «Но эти мысли не должны отвлекать нас от сцены текущей борьбы». Гитлер должен быть разбит, «я имею в виду, что его силы зла должны превратиться в пыль и прах». Тогда придет время великих социальных перемен. Черчилль имел в виду, в частности, обязательное пожизненное страхование «всех классов», создание национальной службы здоровья, расширение возможностей получения образования, выделение лидеров «изо всех типов школ». Традиции нужно уважать, но «должна быть создана более широкая система». Государственные и частные предприятия должны служить национальным интересам. Следует избежать «ужасного, несущего нищету падения производства, наступления жалкой эпохи внутреннего раздора и замешательства, которые отравили нам с таким трудом добытую победу четверть века назад». В конце своей речи Черчилль пожелал удачи Монтгомери, начинающему наступление в Ливии.

27 марта 1943 года британская авиация сбросила в течение часа на Берлин тысячу тонн бомб, в налете участвовали 395 тяжелых бомбардировщиков. Перехватывая и декодируя немецкие сообщения, англичане выигрывали в битве умов, они точно знали положение дел у немцев и итальянцев в Северной Африке. Черчилль старался «не поссорить» английских и американских генералов в Африке. Искусство человеческого общения ему требовалось и в непосредственном окружении. Новая секретарша явилась к премьер-министру в конце марта. «Мое боевое крещение началось в 11.30. Мистер Роуэн представил меня четким голосом дважды. «Это мисс Холмс». Премьер-министр был углублен в чтение документов и едва ли слышал это, он не поднял головы. Он сразу же принялся диктовать, и я села за молчавшую машинку. «Мы кончили», – он все еще не смотрел на меня. Я взяла бумаги, он нагнулся за новыми документами из ящика почти, а я направилась к двери. Громкий голос: «Черт возьми, не уходите. Я только начал». Затем он взглянул на меня. «Простите меня. Я думал, что это мисс Лейтон. Как вас зовут?» «Мисс Холмс». «Мисс Хоун?» «Мисс Холмс». «О». Он продолжал диктовку директив и комментариев по поводу различных документов из его ящика, каждый раз глядя на меня поверх очков. «Пока это все. Пожалуйста, не пугайтесь, если я буду резок. Я не хочу вас обидеть, я в это время думаю о работе». Это было сказано с улыбкой. Я передала ему работу, и он сказал, что пока не нуждается во мне, но я должна быть неподалеку. Это была моя первая встреча с ним, и я думала, что меня приняли». Мариан Холмс работала с Черчиллем до конца войны.