По мнению президента, прерогатива принятия главных решений должна была принадлежать четырем сильнейшим державам – США, СССР, Англии и Китаю. Англичанам хотелось сократить этот высший круг, и Иден высказал сомнения в отношении Китая. По его мнению, Китаю после войны придется пройти через революцию и длительный период модернизации. Желание англичан обсуждать статус Китая привело к оживленному обмену мнениями о будущем Азии и целом. Гопкинс выразил мысль, что Англия будет всеми силами сражаться, отстаивая свои владения на Дальнем Востоке, но у Рузвельта сложилось впечатление, что Лондон, при всей его имперской гордости, будет все же покладистым союзником в послевоенный «век Америки». Прирожденных геополитиков и реалистов – англичан поразила легкость, с какой президент Рузвельт готов был обращаться с целыми народами, его не волновала судьба старинных гордых стран, он одним росчерком пера готов был перекроить политическую карту. Англичан не скрыл, что его это настораживает. Рузвельт, по выражению Идена, с легкостью манипулировал емкостями с взрывчаткой, природу которой он не знал.

По вопросу, который чрезвычайно волновал Идена – характер будущих отношений США и СССР – у него сложилось впечатление, что Рузвельт был достаточно осведомлен, далек от наивности и понимал, что СССР в послевоенном мире будет могучим фактором международной жизни.

После окончания визита Идена в Вашингтон президент, выступая на пресс-конференции, сказал, что с англичанами достигнута договоренность на 95% по всем проблемам – «от статуса Рутении до выращивания земляных орехов». Шервуд спросил Гопкинса, к чему относятся остальные 5%, тот ответил: «Главным образом к Франции». Англичане защищали де Голля, видя в нем соратника по восстановлению мощи Западной Европы в мире. Американцы же всячески препятствовали его политическому утверждению в Париже. 6 мая 1943 г. Мэрфи пишет из Алжира в Вашингтон следующее: «По моему мнению, пришло время найти общую с Лондоном точку зрения по этому вопросу (отношение к де Голлю. – А.У.). Необходимость выработки общей политики должна быть понята британским правительством». Черчилль и Иден держались той точки зрения, что «тайная дружба» с де Голлем будет их активом в послевоенной Европе. Можно ли было рассчитывать на других союзников? На Польшу?

Польский вопрос всегда был сложной проблемой для Черчилля. В апреле 1943 года Черчиллю показали текст ноты протеста, посланной главнокомандующим польских войск генералом Андерсом Сталину по поводу сложностей воссоединения семей польских военнослужащих, выехавших в Иран. В этом протесте, говорил Черчилль Кадогану, «мы видим элементы той нестабильности, которые приводили Польшу к краху на протяжении многих веков, несмотря на индивидуальные достоинства поляков. Генерал Андерс обращается самым суровым образом с правительством, которое единственное может ему помочь».