Одним из самых преданных адресатов для Марии Николаевны, как и всех цесаревен и Государыни, все время жизни под арестом оставалась по-настоящему любившая Царскую семью Зинаида Сергеевна Толстая. Именно в письмах к ней Мария Николаевна подробно описывает свою жизнь в Тобольске: «Мы живем тихо, гуляем по-прежнему два раза в день. Погода стоит хорошая, эти дни был довольно сильный мороз. А у Вас наверное еще теплая погода? Завидую, что Вы видите чудное море! Сегодня в 8 часов утра мы ходили к обедни. Так всегда радуемся, когда нас пускают в церковь, конечно, эту церковь сравнивать нельзя с нашим собором, но все-таки лучше, чем в комнате. Сейчас все сидим у себя в комнате. Сестры тоже пишут, собаки бегают и просятся на колени. Часто вспоминаю Царское Село и веселые концерты в лазарете; помните, как было забавно, когда раненые плясали; также вспоминаем прогулки в Павловск и Ваш маленький экипаж, утренние проезды мимо Вашего дома. Как все это кажется давно было. Правда? Ну мне пора кончать. Всего хорошего желаю Вам и крепко Вас и Далю [Так близкие называли Наталью Толстую, подругу цесаревен – дочь Зинаиды Сергеевны Толстой. – И.О.] целую. Всем Вашим сердечный привет».

Зинаида Сергеевна в 1917 году лето, осень и зиму жила в Крыму и постоянно поддерживала, чем могла, Романовых, рядом с которыми там оказалась, а также письмами и посылками подбадривала Царскую семью в Тобольске. В одном из писем Марии Николаевне в Тобольск Ольга Александровна пишет о Зинаиде Сергеевне: «Зина ужасно милая, и чем больше и больше ее знаешь, тем больше можно ее любить и даже любоваться ее характером и душой: простой, хороший человек. Бабушка ее нежно любит…»

Так же настоящей подругой для Марии Николаевны оказалась Вера Георгиевна Капралова, сестра милосердия из лазарета в Федоровском городке, с которой цесаревна сблизилась за время войны. Цесаревна в письмах постоянно рассказывала подруге о жизни в Тобольске: «Сейчас сижу у себя в комнате. Мы все 4 живем в одной комнате, т. ч. не скучно. Окна наши выходят на улицу и мы часто смотрим на проходящих людей. Только что ходили гулять, были на огороде и выкапывали брюкву. Здесь на огороде только брюква и капуста».

Однако самые искренние, полные нежности слова писала Мария Николаевна из Тобольска Анне Александровне Вырубовой, которая любила царских детей, наверное, как бы любила своих собственных, если бы они у нее были. Цесаревна выросла у нее на руках, всецело доверяла Анне Александровне и очень скучала по ней: «Горячо любимая моя! Как поживаешь? Очень приятно было о тебе услышать. Все мы здоровы и много гуляем по двору, катаемся с горы. Эти дни сильный мороз, так что Мама сидит дома. Наверное, получишь эту открытку уже в феврале, поэтому поздравляю тебя с днем Ангела, помоги тебе Бог в будущем и благословит тебя. Много о тебе вспоминаем и говорим. На днях написала [фельдшеру Царскосельского лазарета] Акиму Ив[ановичу Жуку], не знаю, получил ли. Рада очень за Сережу [Сергей Александрович Танеев – брат А.А. Вырубовой. – И.О.]. Храни Тебя Господь на всех путях, не скучай, милая. Бог даст, все будет хорошо, и опять будем вместе. Целую тебя крепко, как люблю. Твоя М.». Мария Николаевна благодарила А.А. Вырубову за подарки, присланные в посылке: «М. Гибс дал нам твои карточки, так приятно было их иметь. Гостинцы, брошки носим. Нюхали все твои духи, так напомнило тебя. Всего тебе желаю хорошего от Бога и крепко и горячо целую».