Лето в 1912 году Царская семья вновь провела в Ливадии. Анастасия Николаевна в Крыму чувствовала себя счастливой. Она писала своему учителю русского языка: «У нас здесь очень большие, чистые и белые комнаты, здесь у нас растут настоящие фрукты и виноград… Я так счастлива, что нет этих ужасных уроков. Вечером мы сидим все вместе, вчетвером, играет граммофон, мы слушаем его и играем вместе… Я совсем не скучаю по Царскому Селу, потому что я даже не могу передать вам, как мне там скучно».

Несмотря на то что цесаревна подрастала, характер у нее не менялся. Она оставалась достаточно резкой и прямолинейной. Часто ее шутки получались не очень-то и безобидными. Она высмеивала ухажеров старших сестер, придумывая им неприятные и даже оскорбительные прозвища, обижала и самих сестер. Особенно доставалось Татьяне Николаевне. Остались воспоминания о том, как Анастасия Николаевна однажды зимой бросила в лицо сестре снежок, удар был такой сильный, что та упала. Цесаревна делала подножки сестрам и гостям, смеялась, когда те падали. С Марией Николаевной, с которой они жили в одной комнате и были неразлучны, они иногда дрались. Татьяна Николаевна в одном из писем подруге рассказывала о том, что Анастасия Николаевна вырвала у сестры целый клок волос. Сын придворного врача Глеб Боткин вспоминал: «Она постоянно доходила в своих шутках до опасной грани. Она постоянно рисковала быть наказанной».

Когда старшие цесаревны подросли, их тетки (Ольга Александровна и Ксения Александровна) и бабушка (вдовствующая императрица Мария Федоровна) старались, чтобы великие княжны чаще бывали в свете, научились общаться со своими ровесниками, да и просто больше развлекались. Нередко званые вечера и чаепития устраивала для своих племянниц Ольга Александровна, к ней в дом на эти праздники, как правило, приезжали все четыре цесаревны. Все великие княжны обожали свою тетку, она тоже любила их всех, но по-особенному все же относилась к своей крестнице – Анастасии Николаевне, которая в дом своей крестной матери всегда приносила радость. Уже через много лет жизни в эмиграции Ольга Александровна говорила, что ей кажется: у нее в ушах все еще звенит голос крестницы, которым наполнялся весь дом, когда Анастасия Николаевна приезжала в гости. Великая княгиня вспоминала: «Девочки наслаждались каждой минутой. Особенно радовалась моя милая крестница Анастасия, поверьте, я до сих пор слышу, как звенит в комнатах ее смех. Танцы, музыка, шарады – она погружалась в них с головой». Иногда на ланч внучек приглашала к себе в Аничков дворец бабушка-императрица. Строгую Марию Федоровну побаивалась даже Анастасия Николаевна, у бабушки она старалась вести себя примерно.